Вдруг я сел на кровати: шальная мысль пронзила сознание и показалась абсолютной истиной.
Там, на островке, сидят двое, что лишили меня дорогих мне женщин. Кокс отнял у меня Милли, а Рашид – маму. Хотя отец тут тоже виноват.
Отцовский дом оказался пуст и заперт. Я не увидел даже агентов АНБ. Хотя, может, они действуют издалека, опасаясь, что я снова заброшу их на Ближний Восток. Я прыгнул в центр Станвилла и обнаружил отца в таверне, у конца барной стойки. Через большое витринное окно я увидел перед ним стакан с жидкостью янтарного цвета. Отец прижал руки к стойке и смотрел на стакан, как на змею. Он начал поднимать его, но отдернул руку, словно обжегшись. Он не сделал ни глотка, но вот заметил в дверях меня и залпом осушил стакан, будто боялся, что я отниму.
– Что ты здесь делаешь? – спросил он зло, но при этом испуганно.
Отец вжался в барный табурет, хотя я остановился посреди таверны. Я сжимал и разжимал кулаки, спрятав их в карманы куртки. Руки болели, костяшки пальцев пульсировали, словно распухая. Боль напомнила, как я снова и снова бил Матара по лицу. С сидящим за стойкой хотелось проделать то же самое.
– Что тебе надо? – спросил отец громче, и бармен на него покосился.
На этот раз в дребезжащем голосе ясно слышались страх и отчаяние.
Я прыгнул к нему, схватил за спину и выпустил на островке, в паре футов от костра. Отец ничком упал на песок. Вот он отполз от костра и поднялся.
Матар стоял по другую сторону костра и дрожал. Увидев меня, он поднял руки, защищаясь от ударов. От его сырой одежды шел пар.
Кокс сидел чуть дальше – обернулся спальным мешком и устроился на моем стуле. Отец озадаченно оглядывался по сторонам. Не злобно, не испуганно, а именно озадаченно. Я разозлился еще сильнее, прыгнул к нему и ушибленной рукой ударил в челюсть, звучно захлопнув ему рот. Отец повалился назад, а я прыгнул к костру, прижимая гудящие пальцы к груди. Матар уполз от огня во тьму.
– Теперь моя очередь?
– Что?
– Спрашиваю, теперь моя очередь? – проговорил Кокс, выпрямив спину. – Ты ведь разборку начал. Мне встать? – Он приподнялся.
– Замолчи! Сиди смирно!
– Это ведь твой отец? – спросил Кокс, усаживаясь.
Я смерил его хмурым взглядом.
Отец сидел, прижав к нижней челюсти обе ладони, и стонал. Захотелось снова ему врезать. Даже сильнее, чем хотелось продолжить разборку с Матаром.
– Долго же ты отца не трогал. Почему раньше его не убил? Со своими фокусами ты мог обставить все как самоубийство или обеспечить себе железное алиби. То есть… Осторожно!
Зашуршал песок, и я прыгнул на пять футов в сторону. На место, где я только что стоял, влетел Матар. В руке он сжимал камень размером с кулак, причем держал его острым концом вперед. Из-за моей увертки Матару пришлось прыгать через костер. Получилось неловко, и он повернулся ко мне, оскалившись.