– Это аванс. Остальное после доставки.
Лео облизал губы.
– Доставки чего?
Теперь замялся я.
– Мне нужны водительские права штата Нью-Йорк. Такие, чтобы не дергаться, если документы проверят.
– Фальшивые права стоят меньше сотни. Качественная фальшивка – меньше двухсот пятидесяти.
Я покачал головой:
– Лео, тебе я плачу посреднические. Тысячу я плачу не за фальшивые права, а за наводку на эксперта. Ему за услуги я заплачу отдельно.
Лео изогнул бровь и снова облизал губы.
– Так вся тысяча мне?
– Если принесешь то, что нужно, то да. А если увижу наспех сварганенное нечто, еще пять сотен не получишь. Найди мне умельца – заработаешь тысячу. Ты сможешь или как?
Лео потер банкноты кончиками пальцев, оценивая текстуру бумаги.
– Да, почти уверен, что смогу. Умельцев я лично не знаю, зато знаю многих нелегалов с приличными документами. На какой телефон тебе звонить?
– Ни на какой.
– Вот это осторожность!
Я покачал головой:
– У меня просто нет телефона. Я свяжусь с тобой. Когда у тебя будут новости?
Лео аккуратно сложил деньги и убрал в карман.
– Попробуй завтра.
Я дал бездомному двадцатку и отдельно добавил на самое дорогое шампанское в магазине. Тот вернулся с большой бутылкой для меня и дешевым вином для себя.
– Держи, парень, развлекайся по полной! Я вот точно оттянусь.
Я подумал об отце. Может, отнять у бездомного вино и прыгнуть далеко-далеко, пока он и опомниться не успеет? Вместо этого я вежливо сказал спасибо и, как и планировал, прыгнул к себе в квартиру, едва бездомный отвернулся.
В мой мини-холодильник бутылка влезла только горизонтально. Впрочем, дверца не закрывалась и так, пришлось приставить к ней стул.
Следующие пару часов я провел на Пятой авеню, пополняя гардероб. Местные продавцы меня уже запомнили. Потом я заглянул к своему парикмахеру в Гринвич-Виллидж и освежил стрижку.
Дэви, та компания тебе даже не нравится, напоминал я себе. Зачем суетиться?
Я тщательно побрился – исцарапал себя ради нескольких волосков. Надо купить электробритву. Только бы до вечера порезы перестали кровоточить! Из зеркала на меня смотрело чужое лицо, спокойное, невозмутимое. Никакого сосания под ложечкой, никакого бешеного пульса. Я промокнул капельки крови влажным пальцем, но только размазал их.
Черт!
До вечеринки три часа, а мне не хотелось ни спать, ни читать, ни смотреть телевизор. Я переоделся в старую удобную одежду, которую привез из Станвилла, и прыгнул к папе на задний двор.
«Кадиллака» там не оказалось, и я переместился к себе в комнату.
Письменный стол и подоконник покрылись тонким слоем пыли. Чувствовался запах плесени. Я попробовал открыть дверь в коридор, но ее словно заклинило. Я толкнул сильнее – безрезультатно.