Господи, как же я боялся…
После семи ждать стало еще невыносимее.
В половине восьмого телефон зазвонил, и я мигом взял трубку.
– Вы когда-нибудь задумывались о гара…
Я швырнул трубку на базу.
Пять минут спустя телефон зазвонил снова.
– Привет, это Морган. Шейла дома?
– Здесь таких нет. Вы ошиблись номером.
– Ой, простите!
Морган отсоединился.
Через мгновение телефон зазвонил снова.
– Привет, это Морган. Шейла дома?
– Вы опять не туда попали.
– Ой! – с досадой воскликнул Морган. – Наверное, я набираю неправильно. Шейла же четко назвала мне свой номер… Простите!
Придурок! Девка небось дала тебе левый номер. После паузы минуты в две телефон зазвонил снова.
– Привет, это Морган. Шейла дома?
Пару секунд я молчал, потом понизил голос на октаву и, ловко изображая бруклинский выговор, ответил:
– Ё-моё, братан, прости, но Шейла умерла!
Я повесил трубку.
Некрасиво получилось! Мне стало стыдно, хотя Морган больше меня не тревожил.
В девять телефон зазвонил снова.
– Вы когда-нибудь задумывались о гарантиях страхования жизни? О том, как защитить своих близких от опасностей, подстерегающих в будущем?
На этот раз я дослушал сообщение до конца, записал название страховой компании и контактный телефон. Потом повесил трубку, начал искать в телефонном справочнике адрес тех страховщиков и думать, какую бы гадость устроить им с помощью голосовой почты.
В 22:55 телефон зазвонил снова.
Боже, боже, боже… Я взял трубку и облизал губы.
– Алло!
– Дэви? Дэвид Райс?
Я судорожно выдохнул.
– Привет, мама, – тихо ответил я. – Какие новости?
Это отголосок прошлого, кусочек моего детства, в котором я сходил со школьного автобуса, бежал по подъездной дорожке, распахивал дверь черного хода и говорил: «Привет, мама! Какие новости?» Она отвечала: «Особо никаких. Что нового в школе?»
Голос на другом конце провода стал не громче моего:
– Ой, Дэви… Дэви, сможешь ли ты меня простить?
Как же мне сдержать слезы? Они жгли мне глаза, и я часто-часто заморгал.
– Мам, я знаю про изуродованное лицо и про сломанные кости. Знаю про год в клинике. По-моему, выбора у тебя не было. Все нормально.
Может, когда-нибудь и станет на самом деле нормально…
Судя по шороху, мама задела трубкой щеку – она покачала головой.
– Я послала тебе семьдесят писем, а ты не ответил… Наверное, ты очень сильно обиделся.
– Я не получал твоих писем. Сколько, говоришь, ты написала?
У меня засосало под ложечкой, как в ожидании избиения или перед стычкой с Марком.
– Черт подери твоего отца! Из клиники я отправила тебе лишь два длинных письма, зато первый год после выписки каждый месяц посылала по письму. Ответов не было, и я стала писать только четыре-пять раз в год. Последние несколько лет посылала только подарки ко дню рождения. Их ты получал?