На следующее утро я отослал Мэтью к его друзьям в восточном Смитфилде. Ничего обнадеживающего я от этой поездки я не желал, и не слишком был разочарован, когда мой мальчик сообщил, что там ничего не слышали, но это был очевидный шаг и один из немногих, какие я мог сделать с легким сердцем. Затем я переговорил со своими знакомыми среди купцов, расспрашивая с наивозможной околичностью, какую допускала спешность не знают ли они чего-либо о корабле, который привез на наши берега одинокого путешественника - итальянца, испанца, француза. Кола мог выдать себя за любого из них, а многие моряки не потрудились бы заметить разницу. И вновь надежды мои были невелики, и вновь я не узнал ничего интересного. Уверенности у меня не было, но я полагал, что он сойдет на берег в одном из малых портов восточной Англии, и если в его распоряжении имелись испанские деньги, он вполне мог нанять судно для этой цели.
На этом все доступные мне средства исчерпались. Я мог бы, разумеется, написать начальнику каждого порта в восточной Англии, пусть мой интерес и стал бы повсеместно известен. Их ответы пришли бы не ранее чем через месяц, но даже и тогда я не смог бы определить, не будучи лично знаком с моими корреспондентами, насколько они полезны. Что еще мне оставалось делать? Ходить по улицам Лондона в надежде узнать человека, которого я никогда прежде не видел и который никому в этой стране не знаком? Сидеть в своем кабинете и уповать на то, что он как-либо проявит себя, прежде чем исполнит задуманное?
Ни тот, ни другой выбор не представлялся мне разумным, и потому с величайшей неохотой я решил сам возбудить некий отклик, который отпугнул бы его или заставил бы выйти на свет. Это был тонко рассчитанный шаг, но успех он принес бы только в том случае, если бы дал один единственный определенный результат. Я был подобен эксперименталисту, который, создав теорию, производит опыт, дабы подтвердить ее. Но мне было отказано в доступной любому натурфилософу роскоши производить опыты и строить гипотезы, основываясь на том, что он видел собственными глазами.
Целый день я взвешивал все "за" и "против", прежде чем заключить, что иного выхода у меня нет, и когда представилась возможность, приступил к моему опыту без колебаний. Предстояло собрание Общества на котором следовало обсудить многие важные материи, завершался же вечер публичным живосечением собаки. Подобные опыты всегда вызывают живой интерес, и боюсь, некоторые эскулапы проводят их ради развлечения собрания, нежели ради практической пользы.