Быть может скоро млечная река
Пробьёт протоки в дебрях запредельных,
Как пробивает тьму невзгод строка,
Хотя об этом позже… и отдельно…
Прольётся свет и обозначит даль.
Очистится душа и станет белым
Февральский скит, и вымерзнет печаль,
И отстраненность будет править телом.
Но до поры. Всё ближе синева
Невидимого глазом Рубикона,
За коим сгинет черная молва —
Не долетит ни ропота, ни стона…
И кто-то, раздающий благодать,
Уже не обойдёт своим участьем.
До первых перемен рукой подать!
Не мной монетка брошена на счастье
В попытке уберечься от судьбы.
Уже горит неведомое слово,
Не принимая знаков ворожбы,
Не ожидая случая и зова.
Взойдёт, неотвратимо, как рассвет,
И станет от дождей свежо и ново,
Задышит, задымится первоцвет —
Ещё никем не сказанное слово.