Сам по себе город Нюрнберг ничем особым не выделяется из десятков других городов Южной Германии. Он выглядит особенно мрачным после суровых военных дней. Наиболее древняя часть его, в которой находились архитектурные памятники страны, разрушена налетами англо-американской авиации. Современные кварталы, окружающие старую часть города, превращены в американские казармы. Здесь так много на улицах американских военных, что кажется, как будто все американские вооруженные силы стянуты в этот полуразрушенный город.
Мы направились к небольшой гостинице, расположенной недалеко от центра города, в которой проживали сотрудники четырех оккупационных властей в Германии, занятые на процессе. Американский солдат, стоявший около дежурной будки у входа в гостиницу, безразлично посмотрел на нас, продолжая отковыривать штыком пробку с бутылки «кока-колы».
Выполнение формальностей через канцелярию Международного Военного Трибунала заняло много времени, и мы только во второй половине дня смогли попасть в Нюрнбергский дворец юстиции, где происходил процесс.
До окончания процесса оставалось всего несколько дней. Поэтому среди публики чувствовался повышенный интерес к финалу этого, пожалуй, первого в мировой истории международного суда над военными преступниками.
Мы прошли на второй этаж, в обширную ложу-галерею, занимаемую многочисленными гостями и представителями иностранной прессы. Все они съехались сюда, чтобы в фотографиях и репортажах увековечить память о суде народов всего мира над теми, кто бросил человечество в пучину кровавой бойни. Я встретил здесь многих коллег по берлинским пресс-конференциям. Одни из них с возмущением говорили о наглом поведении бывших нацистских лидеров — теперешних подсудимых — и о «либеральных» тенденциях в речах некоторых западных судей. Другие, не стесняясь, сетовали на «неумолимость» советского обвинения и в своих корреспонденциях апеллировали из Нюрнберга к мировому общественному мнению, взывая к милосердию в отношении некоторых подсудимых.
Я старался запечатлеть все, что происходит вокруг.
Огромный зал залит искусственным дневным светом. Справа, около стены, возвышался подковообразный стол для главных судей Военного Трибунала от четырех стран — СССР, США, Англии, Франции — и их заместителей. Перед ними — места для секретарей, стенографисток; затем идут ряды для адвокатов в черных и лиловых мантиях. Посередине зала — трибуна для дачи свидетельских показаний. Прямо, у противоположной стены, высоким барьером отгорожены скамьи подсудимых. За стеклянными перегородками сидят многочисленные переводчики. Все кажется торжественно строгим: и облицованные дубом стены, и неподвижно стоящие американские военные полицейские.