— Вот если взять какую-нибудь гравюру, того же Дюрера, и вставить туда фото? В качестве эксперимента…
Она молчала, глядя на рисунок.
— У вас репродукций таких не найдется? Можно, конечно, в Сети найти, но если у вас есть определенные пожелания…
— Да, я поняла… Я поищу дома, отсканирую и передам по «мылу».
— Спасибо заранее. В пятницу мы подписываем договор…
— Уже? — подняла она на него глаза.
— Да. Сможете быть?
— Постараюсь.
Сергей увидел, что глаза у нее усталые, подсвеченные легкой синевой.
«Сволочь я, — с досадой подумал Сергей. — Девчонка целую фирму на себе тащит, родителей кормит, а я тут со своей щепетильностью. Сам-то за любой заказ цепляюсь… И брякнул я это от элементарной зависти к шикарной тачке этого борова. Я-то ей почти ничего заплатить не могу».
Но что сказать, чтоб загладить свою бестактность, Сергей так и не придумал, откланялся и ушел. Вечером он снова принялся за Ниолины изыски об обращении наготы в природе и нашел совершенно очаровательный абзац.
«Что Священное Писание говорит о раздевании?
Священное Писание трактует беганье в чем мама родила по-разному. Заметим, что грехопадение сопровождалось одеванием, а не наоборот. Это дает повод современным нудистам называть наготу «одеждой от Господа Бога». В Песне Песней нагота воспевается, а Иеремия, напротив, гневно, как это свойственно пророкам, обнаженку клеймит. Вероятно, юная Саломея танцевала перед старым греховодником Иродом тоже не слишком одетая, и здесь мы видим признаки использования наготы как средства политического давления».
«Эко завернула, умница… А самой сыграть в моей фотодраме Саломею?!»
Похоже, желание снять Ниоле нагишом стало превращаться для него в навязчивую идею.
«А почему нет? Она изящна, хорошо сложена, хоть и невысокая, а личико и волосы — просто чудо… На мохнатой шкуре у камина… В теории-то она сильна. Пусть на практике себя покажет».
Шкуры у Сергея не было, а вот камин, как это ни удивительно, был. Приятель, уступивший ему почти бесплатно эту студию, сам отреставрировал старинный камин, который, по его утверждению, даже давал тепло.
«Вот в наказание, что девушку обидел, завтра пойдешь и будешь работать трубочистом», — сказал Сергей самому себе.
От этого зудящая совесть чуть поутихла.
Утром Сергей действительно отправился в студию, где не был уже две недели, — на пятом этаже дома постройки начала века, где все квартиры были переделаны под новорусские стандарты. Надо полагать, дымоходы там действовали. В качестве растопки для камина были принесены умыкнутые с мусорки детали старой мебели — хорошее, сухое дерево.