Четверо друзей сели за стол; за ужином они рассказывали друг другу бородатые истории, которые со временем становились все менее достоверными, но все более веселыми, а также проявляли живейший интерес к таким банальным вопросам, как работа, воспитание детей и лучший рецепт приготовления лосося. Держа Тиа за руку, Эдмундс с воодушевлением говорил о своем продвижении по службе в отделе по борьбе с финансовыми преступлениями и несколько раз повторил, как много времени он теперь может проводить с семьей, в которой не так давно появилось пополнение. Когда зашла речь о делах на работе, Бакстер не стала упоминать ни о визите заокеанских коллег, ни о незавидной миссии, ожидавшей ее на следующее утро.
В 10 часов 17 минут вечера Тиа уснула на диване, а Томас отправился наводить порядок на кухне, оставив Бакстер и Эдмундса наедине. Алекс наполнил бокалы вином до краев, и они с Эмили завели непринужденный разговор, глядя на догорающее пламя свечей.
— Как у тебя дела в отделе? — тихо спросила детектив, бросив взгляд на диван, чтобы проверить, что Тиа и правда уснула.
— Говорю тебе… все в порядке… — ответил Эдмундс.
Бакстер терпеливо ждала.
— Нет, правда, все хорошо, — сказал он, сложив на груди руки, будто переходя в оборонительную позицию.
Эмили молчала.
— Потихоньку работаю. А ты что хотела от меня услышать?
Когда же она и на этот раз отказалась принять его ответ, он наконец улыбнулся.
Бакстер слишком хорошо его знала.
— Мне там до омерзения скучно… нет, я не жалею, что ушел из убойного, но…
— Звучит, как будто еще как жалеешь, — сказала детектив.
При каждой встрече она пыталась уговорить его вернуться обратно.
— Я привык жить своей жизнью. И очень привык видеть дочь.
— Ты растрачиваешь себя попусту, — искренне возразила Бакстер.
Официально именно она поймала знаменитого убийцу, смастерившего Тряпичную куклу, но в действительности дело раскрыл Эдмундс. Он один сумел разглядеть истину за пеленой лжи и обмана, застившей взор ей и другим членам их команды.
— Я скажу так: если ты назначишь меня на должность детектива, но позволишь работать только с девяти до пяти, я сегодня же вечером напишу рапорт о переводе, — улыбнулся Эдмундс, зная, что разговор на этом можно считать законченным.
Бакстер отступилась и стала потягивать вино. Томас по-прежнему гремел посудой на кухне.
— Завтра мне надо ехать в тюрьму к Массу, — обронила она с таким видом, будто ей каждый день приходилось допрашивать серийных убийц.
— Что? — воскликнул Эдмундс, поперхнулся и выплюнул глоток купленного за полцены «Совиньон Блан». — Но почему?