— Только не надо всей этой ерунды, знаете когда их подцепляют листком бумаги и выбрасывают за дверь. Так эта тварь все равно заберется обратно, — велела Кертис. — Мне нужно, чтобы он подох… чтобы я его больше не видела.
— Понятно, — ответил Руш, хватая ботинок и ключи от своего номера.
— Эта гнида такая большая, что тут не до шуток, — заметила Кертис, по достоинству оценив его согласие.
— Насколько большая? — спросил Руш, несколько озадаченный ее словами.
Вечером Бакстер умудрилась надеть наизнанку свою клетчатую пижамную рубашку; со штанами эта ошибка не повторилась, потому что она попросту напялила их задом наперед.
Она выпила еще один стакан горьковатой воды из-под крана. Дальше по коридору какие-то шумные постояльцы стучали и хлопали дверями. Эмили улеглась в постель. Потолок над головой закружился, вызвав приступ тошноты. Через окно пробивались звуки города. Бакстер нащупала телефон, нашла в списке контактов Эдмундса и нажала кнопку вызова.
— Что? — заорал Эдмундс и сел на кровати.
В кроватке в углу снова заплакала Лейла.
— Который час? — проворчала Тиа, которой как раз только что удалось ее уложить.
Когда Эдмундс проснулся окончательно, до него дошло, что на первом этаже разрывается его телефон. Он кое-как скатился по лестнице, увидел на дисплее знакомое имя и ответил:
— Бакстер? Ты в порядке?
— Да, все хорошо… Правда, хорошо, — невнятно пробормотала она.
— Это Эмили? — спросила со второго этажа Тиа, перекрывая плач Лейлы.
— Ага, — Эдмундс старался говорить шепотом, чтобы не досаждать несчастному соседу.
— По-моему, у вас плачет ребенок, — любезно проинформировала Бакстер.
— Да, мы знаем, спасибо. Ее разбудил телефонный звонок, — ответил он. — И нас тоже.
— В двадцать минут седьмого? — спросила она и вдруг умолкла. — Ой. Ну, ты понял.
— Да, неправильно подсчитала время, — произнес Эдмундс.
— Неправильно подсчитала.
— Ага.
— В смысле на часах.
— Да! Я понял. Бакстер, ты что, выпила?
— Конечно, нет. На меня и без того слишком много навалилось, чтобы еще пить.
Тиа на цыпочках спустилась на первый этаж — Лейла у нее на руках, наконец, угомонилась.
— Иди спать, — одними губами прошептала она Эдмундсу.
— Сейчас приду, — ответил он.
— Прости меня, — виновато сказала Бакстер, — я просто хотела описать тебе картину преступления, которую мне сегодня показали, чтобы ты был в курсе всего.
— Какого именно преступления? — спросил Эдмундс.
Тиа уже сердилась не на шутку.
— Детектива привязали к решетке радиатора внедорожника, который потом протаранил стену полицейского участка.
Эдмундс разрывался между двумя женщинами.