– Люди не понимают, что делают мне очень грустно. У меня же всё в графике! Всё пучком! И вот, на тебе, косяк! Это то же самое, что не запастись перед сезоном патронами или капканами! А уж теперь…
– И бродячки закончились, – поддакнул я, проникнувшись его проблемой.
– Не говори. Всех! Всех растащили местные хитрованы, им палец в рот… Эх, был у меня на примете один перспективный пёсик. Поздно. И чего я три дня ждал, надо было сразу его забирать.
– Опередили? Так уломай кого-нибудь или выкупи! Деньги хорошие предложи. Хочешь, помогу?
– Никто не отдаст, – уверенно отрезал Ильяс. – Ни за какие деньги не отдаст. А уж того пригодного пёсика тем более, его мобилизовали.
– Кто это мобилизовал? – не сообразил я сразу.
– Участковый наш, отец родной! – нехорошо сверкнул белками Сарсембаев, и мне показалось, что сейчас он находится в другой эпохе. Свирепый воин верхом на боевом коне мчится впереди своего тумена с кривой саблей, опущенной к земле, готовый в нужный момент поднять наполненную тяжёлой кровью руку и нашинковать всех в салат. Ух!
Пару раз махнув над ковылём саблей, кочевник кашлянул и, возвращаясь в реальность, продолжил:
– На блокпосту пёс, не выцарапать.
– А… Похоже, видел его. Что тут можно посоветовать, я и сам без собаки. Но у меня сторожевой кот.
– О-о… Кота тем более не достать, бабки теперь в обнимку с ними спят. Мне что, своего горностая обнять и плакать?
Ильяс иронически хмыкнул, помолчал, затем придвинул к себе ещё не открытую жестяную банку с чешским пивом, прочитал название и, предваряя моё предложение, тяжело покачал головой.
– Если приманю какую-нибудь, приведу к тебе, – пообещал я.
– Спасибо, братка! Что-то всё идёт не так, как нужно, тёмная полоса, – тут он сменил тон, начав говорить с совсем другими интонациями. Не жёстко и зло, как минуту назад, а тихо, доверительно и даже несколько жалостливо:
– Уже месяц какая-то хрень происходит. Ложусь ночью поздно, в половину первого, а то и в час ночи. Раньше-то край в десять уже дрых! А сейчас на ноги подрывает без десяти шесть, в шесть. Иногда в полседьмого. Глаза нараспашку, голова ясная, а в ней вопрос: ну и что теперь? К двенадцати часам уже устаю. Хочу спать. Могу прямо в лодке уснуть или сплю в одной из избушек, куда приехал. Если в зимовье, то тихий час обязателен, уже вошло в привычку. Меня всё это неимоверно раздражает. Бесит! В тайге так не живут, таёжник по солнышку день строит, как природа велит! Первое: надо работать, дел невпроворот, а тут, падла, сплю! Второе: выспавшись во второй половине дня, вечером опять же тяжело засыпать. Круговорот ленивца в природе. Да, однажды решил поддержать себя мощной дозой крепкого кофе. И меня вырубило еще сильней! Что делать, Никита? Старею?