Экспресс во что-то уперся — это пошли за борт парашюты, гася оставшуюся скорость.
Опять невесомость. Без предупреждения, без приглашения затянуть ремни. Поверхность спутника метнулась вверх, запрокинулась, перевернулась. Экспресс падал. Мелькнуло небо — пустота, заполненная черным. В отдалении возник причудливый разноцветный букет. Четыре небесных цветка, отделенные парашюты.
— Почему вы не выпускаете крылья?..
Киборг молчал. Или ответ потонул в грохоте радио.
— В чем дело? — закричал Двинский. Спутник медленно поворачивался в иллюминаторах. Снизу. Слева. Справа. Сверху. Опять снизу. Экспресс вращало.
— Что случилось?
Никакого ответа.
Что могло случиться? «К сожалению, ничего». За иллюминаторами — лишь небо и скалы. Скалы все ближе, и небо все ближе. И жуткий хохот радио.
Двинский дернулся к пульту. Еще не поздно. Включить двигатель и выпустить крылья. С киборгом что-то произошло. Там разберемся.
Двигатель ожил сам. Корабль вздыбился. Двинского вырвало из кресла и швырнуло вперед — на острые углы и напряжение.
Это уже когда-то происходило.
Он не ударился головой о пульт. Его подтормозило в воздухе. Нет — он висел неподвижно, а кто-то уводил от него пульт, медленно поворачивал вокруг него кабину и приближал к его глазам иллюминатор. И давил, давил, давил иллюминатором на лицо.
Перегрузка была оглушительной. Двинский не мог шевельнуться, но мысль работала. Были фразы, которые все объясняли: «Роботы добрые, но бесчувственные», «Я сто раз клялся, что это не повторится», «Что-то на меня находило», «Я готов был убить каждого», «Теперь я бы так не поступил», «Со мной ничего не случится», «Ее зовут Настя?», «А как ее фамилия?», «И у нее родинка на щеке? Ведь правда?..»
Совпадение? Нелепое совпадение? Нет. Нет. Нет!
Когда он уже видел место, в которое врежется экспресс, неведомая сила оторвала его от иллюминатора и швырнула в кресло.
Очнулся Двинский на Европе, в больнице. Рядом стояли врач и руководитель станции.
— Ну, молодец, — сказал руководитель. — Экспресс ты посадил просто чудом. Что у тебя произошло?
Двинский молчал.
— Мы уже давно следили за тобой. Все шло по программе, и вдруг машина словно взбесилась. Ты вырвал ее у самой поверхности. Что же все-таки произошло?
— Экспресс посадил киборг, — сказал Двинский.
— Нет. Он-то и вышел из строя первым. Это мы знаем, но непонятны причины. Какой был компьютер! Почти человек. А сейчас…
Руководитель станции невесело усмехнулся.
— То есть внешне все цело, но теперь это просто шкаф с микросхемами. Ассоциативные связи разрушены, ограничители уничтожены, память стерта. Кибернетики говорят, это невозможно. Неужели ты ничего не заметил?