— А что, если я не справлюсь? Ты знаешь, мне кажется, я для этого просто не создана…
— Я в тебя верю, — отчаянно давя зевок, успокоила я. — И потом, я тоже не считаю, что создана для того, чтобы пальцы веером растопыривать. Но ничего. Папа сказал, что в любом случае — это опыт.
— Кирилл Антонович просто так никогда не скажет, — приободрилась Лариса и встала с кровати. — Все! Поверю ему и пойду спать!
— Молодец! — перекрутившись на другой бок, похвалила я.
Впрочем, верила Лариса недолго. А я, соответственно, так же недолго спала. В какой-то момент она и ее одеяло снова появились у меня в комнате и на кровати.
— Ев… — сказали они.
«Они», потому что Лариса по-прежнему использовала одеяло, как паранджу.
— Мне что-то Вадик Москаленко вспомнился. Помнишь Вадика? Я вот припомнила, как однажды в школе он ко мне подошел и…
Так как Вадик перевелся из нашей школы в восьмом классе, а Лариса тогда еще не научилась брать хлюпиков в оборот, я поняла, что ничего интересного в воспоминаниях не всплывет. Даже поцелуя точно не будет. А потому подтянула вверх легкий плед, которым укрывалась, повторила маневр с паранджой и благополучно уснула.
Открыв глаза в следующий раз и снова увидев сидящую на кровати Ларису, я не могла понять: уходила она из комнаты или нет. Все тот же монотонный рассказ про одноклассников, все то же одеяло… И только босоножки с красными цветами на ногах у подруги подсказали верный ответ.
— Так!.. — начала я и набрала побольше воздуха в легкие, но Лариса спрыгнула с кровати и поспешила к двери.
— Я уже ухожу, — она помахала мне на прощание уголком одеяла. — Я уже выговорилась, спасибо.
Часы показывали семь утра и напоминали, что в воскресенье не только можно, но и нужно поспать подольше, но какой там сон? Прихватив с собой домашние брюки и майку, я направилась в ванную, в коридоре была встречена громким сопением из другой комнаты, но будить и мстить человеку не стала. Мандраж… Забавно, но с кем не бывает?
Приведя себя в порядок, я приготовила сырники, потренировалась часик за ноутбуком, потом еще часик, а потом поняла, что не увлеклась процессом, а сама жутко нервничаю, и решительно опустила крышку.
В пятницу, когда я принимала решение с этой работой, оно казалось правильным и несложным, а сейчас… Ничего ведь не изменилось. Что в пятницу, что сейчас я еще даже не приступала к обязанностям. Но все воспринималось как-то иначе. Острее. Нервней. Внутри все, казалось, скручивалось в какой-то узел. И очень, просто очень хотелось поддаться соблазну, позвонить Лере и сказать, что, вы знаете, я передумала…