— Веселый мужчина, угощающий медсестер вкусностями? — уточнила она.
— А… это… — засмеялся Григорий Георгиевич. — Пойдем к моей машине, я подвезу.
— Зачем вы здесь? Зачем, вообще… — поежилась она, а он ласково, но настойчиво продолжал тянуть ее к машине за здоровую руку.
— Идем, холодно.
— Я, конечно, очень благодарна вам, что вы и в кафе мне помогли, я даже подозреваю, что вы там не случайно оказались.
— Я пошел тебя подстраховать, это точно, да заодно и поржать дальше над этим чуваком. Он сначала выглядел весьма комично. Нельзя было предположить, что он такое выкинет. Я сам на секунду растерялся.
— Вы быстро среагировали! Да и вилку вытащили…
— Муза, можно на «ты»? Я сразу же предупредил, что из знакомства по Интернету ничего не выйдет, но я не ожидал такого, честное слово. И в мыслях не держал! Если бы только можно было предположить, чем это свидание закончится, я бы не пустил тебя к нему.
— Вы еще скажите, что из-за чувства вины и здесь со мной остались. Спасибо большое, но ваша миссия выполнена, — отвела глаза Муза.
— Моя миссия будет выполнена, когда я тебя, не совсем, правда, уже в целости и сохранности, довезу до дома. Говори адрес, и в путь!
Муза тяжело вздохнула и села в машину.
— А с этим… Алексеем что будет? — спросила она.
— Надеюсь, что-то будет. Надеюсь, лечиться отправят… — посмотрел на дорогу Григорий Георгиевич. — Поможет ли? А то выйдет и опять — по сайтам знакомств.
— Если больной, то пусть лечится, — не согласилась с ним Муза. — А он, судя по глазам, явно ненормальный.
— Да я бы сказал, что и по поступкам тоже, — усмехнулся Григорий Георгиевич.
— Это точно.
— А так ему бы впаяли причинение тяжкого вреда здоровью как миленькому, — задумался Григорий Георгиевич.
— Кисть руки, да еще левой, а я правша, это разве тяжкий вред здоровью? — уточнила она, не отрывая от своего спасителя взгляда, словно стараясь запечатлеть в памяти его профиль.
— Ты музыкантша, пианистка, а это — тяжкий вред здоровью, — заверил ее Григорий Георгиевич со знанием дела. — Я, кстати, переживаю, как ты теперь играть сможешь?
— Я уже сама не играю, перешла на преподавание, — ответила Муза. — Но учу я неплохо.
— Я не сомневаюсь. Значит, перешла на тренерскую работу? Только мою дочь не захотела взять?
— Опять начинается! — всплеснула руками Муза и болезненно поморщилась. — Я уже вам всё сказала!
— Ладно-ладно, не буду больше приставать, — покосился на нее Григорий Георгиевич. — Сам повел себя не лучшим образом.
— Вот именно! Смотрите на дорогу!
— На тебя интереснее, — засмеялся Григорий Георгиевич. — А почему сама не играешь?