— Играю, но не на том уровне, чтобы радовать почтенную публику, — ответила Муза, засматриваясь на мелькающую за окном рекламу.
— И все же? Это больная тема, да? Я правильно почувствовал?
— Не совсем здоровая, — согласилась Муза и вкратце рассказала Григорию Георгиевичу, не вдаваясь в подробности «эротического» толка, что отморозила себе руки, вернее, кисти рук и не в полной мере теперь чувствует клавиши.
— Что же за невезуха такая? — удивился Григорий Георгиевич. — На твои руки словно кто-то заклятие наложил.
— Наверное, это последняя капля, чтобы я уже и не дергалась, — отозвалась Муза. — И по своей дури, ты прав. Надо было сразу почувствовать неладное. Интуиция подкачала.
— Не надо знакомиться в неположенных местах, — не смог не прокомментировать он. — Ты, главное, не впадай в депрессию, что-то надо придумать.
— В смысле? — не поняла Муза.
— Ну, чтобы дальше жить и работать, даже потеряв профессию, — ответил он.
— Меня трогает твоя забота, но я как-нибудь сама разберусь. Честное слово! Я уже и работу поменяла, преподаю, вроде свожу концы с концами. Скоро рука заживет, надеюсь, смогу дальше учить детей…
— Я тебе этого желаю и молчу о дочери. Главное — понимать, что безвыходных ситуаций нет. — Он прибавил газу.
— Спасибо. Кстати, у вашей девочки в комнате на стенах много рисунков. Она сказала, что сама нарисовала. И они очень даже неплохи.
— Да, она рисует с тех пор, как взяла карандаш в руки, — подтвердил Григорий Георгиевич.
— Так вот, я не художница, конечно, но у вашей девочки талант! Это явно! Очевидно! Пусть рисует, к этому у нее точно способности есть! — посоветовала Муза.
— А у тебя и родители музыканты? Извини, что интересуюсь. Назвали дочку Музой, и профессия у тебя соответствующая.
— Отец — да, но его уже нет, мама — учительница, так что преподавание у меня в крови, — ответила Муза.
За такими неспешными разговорами они подъехали к ее дому.
— На кофе не пригласишь? — спросил Григорий Георгиевич, улыбаясь. — Хотя я понимаю: рука, нервный стресс и всё такое…
— Нет, дело не в руке, — твердо сказала Муза. — Спасибо за всё.
Она вышла из машины, излишне громко хлопнув дверцей, так как хотела, чтобы она сразу же закрылась, и гордо удалилась. Муза не видела его жену, но видела его дочку, очаровательную малышку, и этого было достаточно, чтобы почувствовать боль в сердце. Женатые мужчины для Музы были беспрекословным табу. Хотя Григорий Георгиевич чисто по-человечески и внешне очень ей понравился, несмотря на то что первое впечатление о нем у нее было не самое лучшее. Второе впечатление, как говорится, оказалось более приятным.