Муза прочла последнее письмо человека, которого тоже видела в первый и единственный раз в жизни и совсем не знала, и оно ее так тронуло, что она его простила, хоть от нее этого и не требовалось. Еще Муза поняла, из-за чего Федор нравился женщинам и гулял: при таком-то накале чувств и эмоций, и любви женщин, и лапше, которую вешают им на уши, — это было совсем неудивительно.
На перроне Ленинградского вокзала Григорий провожал Музу. Они ждали посадки на «Сапсан».
— Быстро доедешь и в комфорте, это лучше, чем в электричке трястись на жестком сиденье, — сказал он. — Я тебе все же деньги хочу дать.
— Я сказала, что не возьму! С какой это радости? Ты мне кто? — тут же возмутилась Муза.
— Я хочу и, самое главное, могу помочь! И не ставь так вопрос — кто я? Я, может, хочу кем-то стать… — ответил Григорий.
— Нет, спасибо.
— Мы не совсем чужие.
— Но и очень близкими нас тоже не назовешь, — совершенно справедливо заметила Муза, не желавшая ни от кого ни в чем зависеть.
— Муза! Ты же знаешь, я бы поехал с тобой, но не могу, пока не решится судьба Вики! — воскликнул он. — Прямо не могу тебя отпустить… неспокойно на душе что-то.
— Господи, Григорий! Ну, конечно же! О чем говорить?! Дочка — это самое важное, что может быть! Я — взрослая тетка и сама справлюсь! Все будет хорошо, не волнуйся… Это же относительно недалеко от Москвы, я же уезжаю не черт знает куда…
— Я уже имел счастье наблюдать, как ты умеешь правильно выходить из сложных ситуаций! — усмехнулся он.
— Вот только без намеков! Это случайные совпадения! Хорошо, я возьму у тебя небольшое материальное вспомоществование… — нахмурилась Муза, чем очень обрадовала своего провожающего.
— Я бы тебя не отпустил от себя! Неспокойно мне на душе, повторяю! Вообще история мутная. На тебя переписано имущество, счета, такое полное доверие со стороны этого Федора… бред… — затянулся Григорий, выпуская сигаретный дым.
— А он, в отличие от тебя, сразу же разглядел, что я человек хороший! И главное, ни минуты не сомневался, прежде чем довериться мне! — похвасталась Муза.
— А тебе не кажется, что вся эта красивая история про сына, который хотел научиться играть на пианино и не смог из-за денежных трудностей, — полный бред? — вдруг спросил Гриша. — Потому что он узнал, что ты — пианистка? Чтобы подкупить тебя и ты бы поехала туда и всучила сыну эти деньги? Ты думаешь, тебе просто это будет сделать?! Не обольщайся! Я бы на его месте при слове «отец» закрыл дверь и никогда бы ее не открыл перед человеком, который бы произнес это слово… Хотя ты похожа на ангела… Старик был хитрым, он это тоже увидел, а не так просто закрыть дверь перед ангелом… На это все и рассчитано…