Луна трёхчетвертная, по сравнению с Луною моего детства порыжевшая, удалённая, изменившая облик. Физиономия, которую можно было представить себе на лунном лике, исчезла, зато появилось новое, хотя уже древнее лунное «море», результат сильнейшего удара, расплавившего реголит от полюса до экватора и замедлившего спиральное удаление Луны от Земли.
Позади я услышал, как полисмены (я полагал, что их двое) колотят в переднюю дверь, как гремит замок.
Бежать? Пожалуй, я бы смог, хотя и не так быстро, как Эн, но до поля добежал бы и спрятался бы там. И надеялся бы на лучшее.
Но мой багаж… Там ведь не только одежка, но и записи, диски, чипы памяти и — главное — прозрачная жидкость в мелкой расфасовке…
Я вернулся в клинику. Запер за собою дверь, прошёл осторожно, прислушиваясь к наружным шумам. Эти, должно быть, пошли вокруг строения. Или обдумывают, как лучше взломать переднюю дверь. Приступ надвигался, и слышал я очень много, но мало что из услышанного имело отношение к происходящему вокруг меня.
В каморке я ориентировался на ощупь и при скудном лунном свете. Открыл один из чемоданов, засунул в него исписанные листы, закрыл, запер, поднял и покачнулся. Поднял второй и понял, что с трудом смогу передвигаться.
Наткнувшись на маленькую пластиковую коробочку и едва не рухнув, понял, что это пейджер Ины. Я опустил чемоданы, подобрал пейджер, сунул в карман. Вздохнул глубоко, снова поднял чемоданы, которые за эти секунды таинственным образом потяжелели. Попытался внушить себе: да, сможешь, — но эти слова как-то не воспринимались, казались неубедительными и вызвали в черепе моём, как будто разросшемся до размеров купола кафедрального собора, оглушительное эхо.
Теперь шум донёсся от задней двери, запертой на наружный висячий замок. Гремел замок, лязгал засов.
Может быть, они орудовали ломиком или монтировкой. Конечно же, замок долго не продержится.
Я поковылял к третьей двери, к двери Эна, к боковой… Отпер и открыл её, надеясь, что за ней никто не подкарауливает. Никого. Оба этих — если их двое — у задней двери. Они что-то бормотали, но голоса их терялись на фоне лягушечьей какофонии и шума ветра.
Уверенности, что я смогу спрятаться на рисовом поле, я не ощущал. Хуже того, не ощущал я уверенности и в том, что не рухну через шаг-другой.
Но тут раздался треск и грохот отскочившего замка. Стартовый выстрел, подумал я. Вперёд! Давай, давай! И я, подхватив чемоданы, шатнулся в сторону поля, босиком в звёздную ночь.