– Красота – в точности как описывала мне его бабушка. И резкий, надо сказать, контраст с нашим фамильным домом на унылых, продуваемых всеми ветрами пустошах Йоркшира. Впрочем, истины ради должен заметить, что скудный ландшафт делает Блэкмур-Холл по-своему выразительным.
Эмили свернула на длинную подъездную дорожку, которая вела к шато, и припарковалась за домом. Они вышли из машины.
– А у вас точно есть время показывать мне дом? – глянул на нее Себастьян. – Я ведь могу приехать в другой день.
– Нет-нет, сегодня как раз хорошо. – И Эмили с Фру-Фру на руках зашагала к шато, а Себастьян последовал за ней.
Из вестибюля она повела его по комнатам. Он то и дело замирал – то перед картиной, то перед столиком или бюро, то перед обширной коллекцией фарфоровых безделушек, которые собирали пыль на каминных полках. В комнате окнами на восток – в доме она называлась утренней гостиной – Себастьян с ходу решительно подошел рассмотреть поближе одну из картин.
– Вот эта очень напоминает мне картину «Luxe, Calme et Volupté», которую Матисс написал в 1904 году, когда останавливался в Сен-Тропе. Манера похожа, пунктирная. – Не касаясь красочного слоя, Себастьян кончиками пальцев погладил поверхность полотна. – Хотя здесь – только пейзаж, скалы и море, фигур нет.
– «Роскошь, покой и наслаждение», – повторила Эмили. – Я помню, как отец читал мне это стихотворение Бодлера. «Там красота, там гармоничный строй, там сладострастье, роскошь и покой…»
– Да! – повернулся к ней Себастьян, обрадованный, что она понимает, о чем речь. – «Приглашение к путешествию» Бодлера подтолкнуло Матисса к написанию этой картины. Теперь она висит в Национальном музее современного искусства в Париже. – Он снова обратился к полотну. – Она не подписана, насколько я вижу, если, конечно, подписи нет на обороте. Но возможно, это что-то вроде пробного этюда. Особенно учитывая тот факт, что Матисс, живя в Сен-Тропе, работал именно в этой стилистике – пуантилизме. А Сен-Тропе отсюда в двух шагах, верно?
– Отец был знаком с Матиссом, они встречались в Париже. Очевидно, тот посещал вечера, которые отец устраивал для творческой интеллигенции города. Я знаю, что он высоко ценил Матисса и часто о нем говорил, но чтобы художник сам бывал здесь, в шато, ни разу не слышала.
– Подобно многим творцам, Вторую мировую войну Матисс провел на юге, подальше от грохота пушек. Матисс – это моя страсть, – Себастьян только что не дрожал от возбуждения. – Можно я сниму ее со стены, взгляну, нет ли чего на обороте? Какого-нибудь посвящения? Художники часто делают дарственные надписи, когда преподносят картины щедрым благотворителям – таким, как ваш отец.