— Нет. Послушай меня. Они не поедут вовсе, ни в аэропорт, ни на каникулы. Лидия и Доминик не поедут вообще. Мне очень жаль, дорогая, — выпалила Фрэн.
Ноги Кейт соскользнули со стены. Она перестала фонтанировать радостью, свернувшись в клубочек, обмотав вокруг себя телефонный шнур.
— Они не хотят ехать в аэропорт? — прошептала она. — Тогда я могла бы сама заехать за ними. Может, они считают, что билет слишком дорогой? Я могла бы выслать им деньги!
— Бесполезно, Кэти. Им просто нужно больше времени!
— Больше времени? Да они уже пять лет думают! — прокричала Кейт сквозь рыдания.
— Знаю, милая, знаю… — пробормотала Фрэн.
— Ничего ты не знаешь, Франческа! Ни черта! Прости меня, я знаю, что ты не виновата, но, пожалуйста, привези их, я прошу тебя. Фрэн, пожалуйста…
— Дорогая моя, я попробовала их уговорить. Я правда старалась. Мы с ними много обсуждали, но твои дети еще не готовы. Потерпи, Кэти, им просто нужно больше времени. Тем более если в их жизни снова появишься ты, к этому тоже придется привыкнуть, — произнесла Фрэн.
Пока Кейт сидела в тюрьме, она могла обманывать себя, придумывая кучу причин, почему ее дети ни разу к ней не приехали: то, что до Йорка слишком далеко, то, что Лиди и Дом слишком заняты, то, что они боятся. А теперь она поняла настоящую причину. Это был их выбор, и они решили, что не хотят с ней общаться. Хуже того, ее собственные дети не хотели ее видеть даже сейчас. Кейт больше не могла скрывать от самой себя эту жуткую истину.
— Пожалуйста, Франческа, пожалуйста! — прошептала она.
— Я тут ничего не могу поделать, Кэти. Знаю, тебе сейчас, наверное, совсем тяжело, — ответила Франческа.
Господи, как же плохо. Как я с этим справлюсь?
— Может быть, все поменяется, когда ты вернешься. Не плачь, дорогая, все будет хорошо. Пожалуйста, не плачь, — постаралась успокоить сестру Фрэн.
Каждый раз мое сердце разбивается вдребезги. Каждый раз.
* * *
До момента похода к адвокату Кейт даже и не думала о том, чтобы отправиться в отпуск. Но сама удивилась, какой прекрасной была эта мысль: они с детьми могли снова сблизиться в нейтральной обстановке, и тогда у нее была бы куча времени, чтобы обо всем поговорить и наверстать упущенное. Вот только Кейт не учла, что Лиди и Дом могут просто отказаться.
После того как Фрэн рассказала, что ее дети не хотят ехать, трещина, которая осталась в душе Кейт после выхода из тюрьмы, стала чуть больше.
Всю ночь после их с сестрой телефонного разговора Кейт провела, терзаясь мыслями о том, как им с детьми было бы хорошо в отпуске, — представляла, как бы они сидели на пляже и глядели на заходящее солнце. Всему этому, так или иначе, сбыться было не суждено. Проснувшись утром, Кейт взглянула на пол, усыпанный теперь мокрыми от слез салфетками, и решила все-таки поехать в отпуск одна.