И больше всего она сейчас не хотела, чтобы у Саймона была такая же реакция. Она не могла понять, что делать — то ли как можно скорее обмотаться полотенцем, то ли не двигаться и надеяться, что преподобный просто уйдет. Из-за своей нерешительности Кейт вмиг почувствовала себя бесполезной; словно кролик, оказавшийся на пути мчащегося поезда, в лучах его фар. И Саймону было не лучше.
Оба молчали, думая, как дальше быть, чтобы спасти ситуацию.
Наконец Саймон схватил полотенце с крючка и обернул его вокруг спины Кейт, немного прикрыв и нижнюю часть ее туловища. Мужчина притянул ее к себе, обхватив своими огромными руками, и держал крепко-крепко. Постепенно Кейт немного расслабилась и, все еще не глядя ему в глаза, наслаждалась ощущением защищенности, спокойствия. Женщина закрыла глаза и стала рассказывать этому сильному человеку, чье лицо она видеть не могла, но чьи крепкие объятия ее успокаивали:
— Мой муж, Марк, каждый день ставил мне оценки. Я получала очки за плохо выполненную работу по дому, за то, что невнимательно его слушала, за то, что задавала глупые вопросы, за то, что читала в свое «рабочее время». По его мнению, я всегда делала все не так. От того, сколько баллов я заработала за день, зависело, насколько сильно он меня порежет. Это он делал бритвой, которую всегда держал в ящике стола, в вощеной бумаге. Вы даже себе не представляете, как страшно мне было слышать звук выдвигаемого ящика. Нанеся мне очередной порез — длилось это от пары секунд до нескольких долгих, мучительных минут, — Марк бросал меня на кровать и насиловал. Вот так я жила много-много лет.
— Никогда не слышал ничего более ужасного. Что это был за человек, если он делал такое? — произнес Саймон высоким, дрогнувшим голосом.
— Что это был за человек? — медленно повторила Кейт почти без выражения.
— Зачем он это делал? — прошептал Саймон.
— Я не знаю. Может, так он думал, что меня контролирует. Уверена, это было проявление безумия. Мне кажется, мой муж был психом.
— Почему не вмешалась ваша семья? Дети?
— О, я никогда не говорила никому. Даже сейчас. К тому же порезы было легко скрыть — они ведь были только на бедрах и ягодицах. Перед детьми я притворялась, что все в порядке, а Марк, казалось, вообще искренне считал, что все хорошо. Мы замечательно всех обманывали.
— Только по разным причинам, Кейт. С вашей стороны это было проявлением добра, а с его — зла.
— Наверное.
Кейт нравилась простая логика Саймона; это успокаивало.
Мужчина покачал головой и крепче обнял женщину, словно пытаясь забрать себе ее боль.