– Мадам, мадам! – заплакал он. – Я больше не буду девок трогать! Истинный крест не буду! – он даже пытался перекреститься в кадушке, но положение и наручники мешали ему. – Отпустите!
– Не знает еще и не гадает, кто по его душу пришел, – усмехнулся Жабников.
Доски сняли с кадушки, борова выволокли наружу и поставили на колени. Только тут он увидел, что его окружают крепкие мужчины с суровыми лицами.
– Дамы, вон подите! – прикрикнул Жабников.
– Слышали, девицы, мы не нужны господам полицейским, – бросила мадам. – По своим кабинетам, быстро! – и сама закрыла дверь прачечной с той стороны.
– Г-господа полицейские? – переспросил Горазд Рыжин – у него зуб на зуб не попадал, и от холода, и с жуткого похмелья.
И вновь нам не стоило терять понапрасну времени.
– Мы знаем все, Горазд Рыжин, – ледяно сказал майор Жабников.
– Все? – тяжело сглотнув, переспросил тот.
– Все, – кивнул Жабников. – Про то, как ты заплатил Пузанько, тому, что Сукин, и Штрило деньги за убийство Треглядова, секретаря губернатора. Знаем, что тебя послал твой хозяин Дармидонт Кабанин.
– Я ничего такого не знаю, – замотал тот головой, расплескивая капли воды со смоляной шевелюры и бороды.
– В кадушку его, – приказал Жабников. – И снега туда!
– Не надо! – завопил тот.
– Говори тогда, – потребовал майор.
– Не знаю, о чем вы! – очень жалостливо заплакал тот.
– Говори, Горазд Захарыч, – вдруг вышел к нему Степан Горбунов.
– Степка, и ты здесь?! – изумился тот, только сейчас разглядев человека Кураева.
– Все кончено, Горазд Захарыч, – вздохнул тот. – Твоего хозяина сам царь-батюшка повелел найти и предать суду, ему ничто прощено не будет, и дело осталось за малым – найти его. С тобой или без тебя, а господа сыскари все равно найдут. А ты будешь день за днем в этой вот кадушке бултыхаться. Надо тебе это? А потом всю жизнь в колодках в Сибири землю грызть. Это после таких-то девок, а?! Хочется?
– Не-а, – честно ответил Горазд Рыжин.
– Вот видишь, – покачал головой Степан. – Пономарь нам все уже рассказал, про тайник Дармидонта Михайловича в том числе. Он теперь, Пономарь, может, и тюрьмы даже избежит. Ведь он-то никого не убивал!
– И я никого не убивал! – воскликнул Горазд. – С девками, может, чересчур зол был, но так иным нравилось!
– Вот ведь животное, – покачал головой Жабников.
– Говори все, что знаешь, – посоветовал Степан, – и отделаешься малой скорбью. Верно я говорю, Семен Семенович?
– Верно, – кивнул тот.
– Помоги и ты царю православному, Горазд, – подсказал Степан Горбунов. – Дело советую. Спасай шкуру.
– В церкви он прячется, той самой, под Симбирском, которую на свои деньги построил, да та рушиться стала! – горячо, шепотом проговорил Рыжин. – Там подвалы глубокие! Есть где схорониться! А места этого боятся все! Говорят, проклятое место! Оттуда даже людишки ушли, когда колокол упал и дьячка задавил, а потом трещина по колокольне пошла и золото с куполов осыпаться стало! Бояться все того места! Туда я должен был добраться-то после того, как секретаря губернаторского повесют!