– Какую даму? – спросил Веригин.
– Анюту Кабанину, юную вдову, нашу приманку.
– А где она, кстати? – заинтересованно спросил Веригин.
– Что значит, где? – позади меня усмехнулся капитан Жабников. И кивнул вперед: – В красном тереме!
– Мы ее в доме оставили, – тоже кивнул на сруб Степан. – Связали только.
– Капитан Дроздов! – окрикнул Веригин одного из офицеров. – Кто с барышней?
– С какой еще барышней? – поинтересовался проходивший мимо молодой офицер.
– Как это «с какой еще»? – Веригин вопросительно взглянул на нас. – Господа говорят, что оставили в доме юную барышню, жену, пардон, уже вдову разбойника Кабанова. На втором этаже. Да? – спросил он у нас.
– Именно так, – кивнул я.
Капитан быстрым шагом подошел к нам.
– Да мы весь дом осмотрели, не было там никакой барышни.
– Как это не было никакой барышни? – теперь уже спросил я – и спросил с вызовом. – О чем вы, капитан?!
– Да сами посмотрите… дом пустой. Только один убитый, с простреленной шеей, ну так это, как я понимаю, из ваших… И более никого.
Мы вчетвером вбежали в сруб и бросились наверх, затем рассыпались кто куда. И вновь вернулись на второй этаж. И уже скоро Степан сжимал в руке кожаный ремешок, которым были стянуты ноги Анюты.
– Сбежала ведь, сучка, – сказал он.
– Но как? – взволнованно спросил я.
– Нашла – как, – усмехнулся Горбунов. – Говорил я вам, Петр Ильич, крепче ее нужно было вязать. В железо ковать таких надо, диких.
– Ее стоит найти, – сказал я. – Солдат послать.
– Да куда она, собственно, денется? – вдруг совершенно равнодушно молвил Веригин. – Сколько ей, семнадцать? Девчонка! Мы ее поищем, конечно, но что она сделает в этом лесу? Это не на балу в русском посольстве. Съедят ее дикие звери или бурят какой-нибудь в наложницы возьмет. Тут одному остаться, то же самое, что на луне, право слово.
Суждено мне будет вспомнить эти слова однажды!..
– И то верно, – пожал плечами Степан Горбунов. – А ведь хороша она, ой как хороша, – он подмигнул мне. – За такую пленницу буряты еще подерутся!
Но мне шутить по этому поводу никак не хотелось. Неприятный осадок после этого известия уже осел глубоко в душе, чтобы остаться там до срока.
– Могу вас поздравить, Петр Ильич, – вдруг очень многозначительно улыбнулся Веригин.
– С чем? – устало спросил я.
– Ну, как это с чем? – удивился он. – Охота на вепря закончена, господа. И успешно. Победителей ждут заслуженные награды.
Я взглянул на Степана Горбунова. Его глаза сияли, он смотрел с вызовом. И Жабников улыбался. И тут я вспомнил, что богат! Как богат и Степан Горбунов, и старый сыскарь Жабников. Господи, я уже и забыл о том, что за смерть Кабанина мне было обещано целое состояние! Большое поместье и двести пятьдесят тысяч рублей! Бешеная сумма! Но разве не стоила жизнь графа Кураева, по его мнению, миллиона или полутора рублей? Еще как стоила! Откупался от смерти, и хуже того – ее прыжка из-за угла – в любой год, в любой день и час. И не надеялся Александр Александрович, что повезет ему, а повезло…