– Мы вниз полезем, Григорий, а ты в оба смотри, – сказал Антон.
– Уже смотрю, Антон Дмитрич! – горячо откликнулся тот.
Взяв факела, Кураев и Кабанин осторожно полезли вниз.
– За ночь надо управиться, Антоша! – шептал Кабанин. – Неужто не соврал Шереметев?
Тут, в тьме кромешной и в сырости, и впрямь вкривь и вкось лежали бревна. Оказавшись внизу, устроив факела, Кураев и Кабанин стали разбирать сложенные бревна и скоро обнаружили, что и под ними есть что-то.
– Сундук, сундук! – скоро захрипел Кабанин. – Ей-богу, так!
И впрямь, скоро их руки наткнулись на крышку кованого сундука и на ручку.
– А вот и второй! – возбужденно выговорил Антон.
– Ну как?! Ну как?! – сверху покрикивал Григорий Сивцов. – Братцы?! Антон Дмитрич?!
– Да заткнись ты, леший! – гулко вырвался из колодца, точно из могилы, гневный голос бывшего палача. – Всю округу скличешь!
Сивцов замолчал.
– Ставь бревна по краю колодца, так место освободим!
Идея была отличная – они расставили бревна вдоль каменной кладки и скоро освободили пространство.
– Какой первый откроем?
– Любой открывай! – кивнул Антон.
– Живот аж мутит! Первый раз в жизни! – признался Матвей Кабанин и при свете факелов взялся ломать замок на первом из двух сундуков. – Сколько людей загубил, и все со смехом! А тут, Антошка, тут… Давай же, черт, давай! – приговаривал он, ударяя топориком по замку.
И вскоре сбил его.
– Начал – заканчивай, – кивнул ему Антон. – Тяни крышку.
– Боязно, – сладострастно прошептал Кабанин.
– Тяни ты…
Кабанин наклонился, покрепче ухватился за рукоятку и потянул на себя тяжелую крышку, и впрямь похожую на гробовую. Антон трепетно поднес факел к чреву сундука.
– Что это? – тем же шепотом проговорил Кабанин. – Антон Дмитрич, что это?
– Мать моя родная, – едва выдавил из себя Кураев и нервно усмехнулся. – Глазам не верю, Матвей…
– Это ж кирпичи, – прохрипел Кабанин – его тон переменился – гнев и ненависть перехватывали ему глотку. – Где ж золото-серебро? Где ж самоцветы обещанные? – он запустил руки и стал выбрасывать кирпичи наружу. – Это что же, заместо короны императорской?
– Да уж, на корону византийского императора это мало похоже, – при свете факельного пламени разглядывая содержимое сундука, пробормотал Антон Кураев. – Как нехорошо, Никита Василич…
Вышвыривая кирпичи, Кабанин неистово хрипел:
– Надул нас, стало быть, Шереметев?! – он пробирался к днищу. – Так я ж всех его деток отыщу, я всех его слуг и собак, всех, кого он жаловал… А-а! – выдавил из себя палач. – Ненавижу! Что б ему на том свете…
– Ну что там?! – пропищал сверху Сивцов.