— Он закричал «полиция»?!
— Это было очень странно, — ответил Бер, — потому что выкрикнул он это слово на иврите.
Ни Авнер, ни Шошана не посвящали Бера в свои дела с Мосадом. Поэтому его рассказ нельзя было приписать игре возбужденного воображения. Авнер просил его неотступно смотреть за ребенком, ссылаясь на то, что мол в Нью-Йорке — высокая преступность. Бывает, что детей крадут или пристают к ним. Одним словом, трудно было себе представить, что Бер мог выдумать историю о молодых людях, выкрикивающих слово «полиция» на иврите. Авнер не сомневался в том, что так оно и было.
Объяснение напрашивалось, само собой.
И ответ тоже.
Этот ответ Авнер начал подготавливать. Он работал упорно и настойчиво в течение целой недели. Один. Ничего не сказав об этом даже Шошане. Он работал так, как они его учили: не оставляя следов, избегая свидетелей, замечая все и оставаясь незамеченным. Он никогда еще так хорошо не работал. И через неделю закончил работу.
Был январь 1976 года. В один из вторников, в десять часов утра Авнер вошел в помещение израильского консульства.
— А вы, однако, нахал! — такими словами встретил его офицер безопасности, когда Авнер прошел мимо секретаря, не обращая внимания на его протесты. — Но, может, вы пришли расписаться?
Авнер вынул из кармана конверт и положил его на стол.
— Разрешите мне кое-что сказать, — начал он. — Когда я кончу, будете говорить вы. Все что угодно. Но только после того, как я закончу. Ваши молодцы пытались похитить мою дочь. Я не знаю, известно это вам или нет. Возможно, что вы и причастны к этому, так как эта операция проводится в Нью-Йорке. Возможно, и нет. Я не настаиваю. Я здесь знаю только вас. Поэтому ответственность за все возлагаю на вас.
Авнер раскрыл конверт и вынул оттуда шесть фотографий детей. Он разложил их перед офицером на столе. На снимках были изображены дети в возрасте от четырех до семи лет. Двое мальчиков и четыре девочки. Снимки были черно-белые. Дети были сфотографированы на игровых площадках, в школьных дворах и на улице.
— Узнаете? — спросил Авнер. — Одна из этих девочек — ваша дочь, так что ее вы во всяком случае знаете.
Офицер молча смотрел на разложенные перед ним фотографии.
— Вы здесь работаете, — сказал Авнер. — Вы живете в прекрасных квартирах, ваши дети учатся в хороших школах. Так вот, я знаю, где все вы живете и в каких школах учатся ваши дети. О себе я не очень беспокоюсь, — продолжал Авнер. — Но прошу вас, позаботьтесь о том, чтобы ничего не случилось с моим ребенком. Если вы — люди неглупые, вы приставите к ней телохранителей, с тем, чтобы исключить любую случайность. Вы меня поняли? Постарайтесь, чтобы она, например, не упала с качелей на площадке. Если это произойдет, я буду считать ответственным вас. Повторяю: если что-нибудь случится с моей дочерью, пострадают все ваши дети. Учтите — я говорю совершенно серьезно.