– И к ногам привяжите ему чего-нибудь! – зло крикнул вслед уходившим помощникам Ложичко. – Следов не должно остаться.
Пока его тащили, пока он ощущал ногами, как его перетаскивали через комингсы, Большаков висел расслабленно на руках своих палачей, как труп. И только на корме, где его бросили на палубу, он стал изображать конвульсии. Что-то тяжелое подтащили к его ногам, обхватили в районе щиколоток проволокой и вручную закрутили ее. Конвульсии были нужны спецназовцу, чтобы не дать связать себе ноги плотно, стянуть их сильно. Чем больше свободы у его рук и ног, тем легче освободиться. А освободиться Большаков надеялся. Он привык бороться до конца. Пластиковые вязки их кабельных стяжек на его запястьях за спиной тоже были натянуты неплотно. Он сумел напрячь руки во время их захвата так, чтобы кисти рук не затекли и были готовы к работе.
Его проволокли по палубе к кормовому трапу, потом приподняли, положив животом на леера ограждения. Потом кто-то с усилием поднял тяжелый груз на его ногах, и Большаков почувствовал, что летит. Еще миг, и он ударился о воду. Метра три, успел прикинуть спецназовец. Сейчас под винты бы не попасть. Но яхта застопорила ход и шла по инерции. Вода приняла его гулом и огромным количеством пузырей. Водяным потоком от винтов тело отбросило назад, а потом тяжкий груз потянул его на дно. Что-то очень тяжелое ему привязали. Погружался Большаков быстро, продолжая считать. Сейчас главное, не думать о недостатке воздуха, о том, что скоро захочется дышать. О чем угодно, но только не об этом. Рефлексы заставят паниковать намного раньше, чем на самом деле начнет ощущаться недостаток кислорода в организме. А до этого еще можно побороться. Главное, знать, какая тут глубина.
Из всех расчетов, которые Большаков успел сделать в голове за время их с Берзиным пленения, следовало, что судно не разворачивалось, а стояло носом на север, когда их затаскивали с завязанными глазами на борт. И оно шло полным ходом. От моста до выхода из Керченского пролива в Азовское море километров двадцать. Потом судно изменило курс и пошло почти под прямым углом к прежнему курсу. Судя по скорости, они сейчас вышли в район косы Арабатская Стрелка. Там на траверзе Стефановки уже начинается украинская территория. И там небольшие глубины, там пройдет не всякое судно. Эта яхта имеет относительно маленькую осадку… Насколько Большаков помнил карту глубин, у Арабатской Стрелки в основном было метров 10–12…
Груз ударился о дно, и следом Большаков ударился ногами. Но из-под ног не поднялись клубы донного ила, ему даже показалось, что звук был какой-то гулкий. Хотя человеческое ухо не приспособлено к тому, чтобы улавливать звуки под водой. Но все же он понял различие. Удар ногами был во что-то твердое. Скала или… На барабанные перепонки давила вода, глаза с трудом различали что-то темное вокруг. Но спецназовец довольно быстро понял, что угодил на палубу затонувшего судна. Какой-то буксир, судя по небольшим размерам. И вокруг в темной воде угадывались очертания еще пары судов. Наверняка они погибли здесь во время войны.