Хотя Кастро не мог быть уверен в получении им от СССР всей необходимой ему экономической помощи и военной поддержки, эмбарго США на экспорт в Кубу и прекращение импорта ее сахара тактически поставило страну в состояние полной зависимости от коммунистического блока. У Кубы не было никакой реальной альтернативы. Даже если бы партнеры Америки по НАТО располагали техническими и экономическими возможностями заменить Соединенные Штаты, они, очевидно, не смогли бы реализовать их по военный и политическим причинам. Не осуществились и первоначальные надежды Кастро на создание в западном полушарии союзных ему фиделистских режимов, которые помогли бы Кубе освободиться от политической и экономической изоляции.
В 1961 году для Кастро не было среднего пути. Положив конец полуколониальным отношениям Кубы с Соединенным Штатами и желая обеспечить себе помощь, в которой нуждался, он вынужден был связать Кубу с той единственной силой, которая в этом смысле могла бы заменить США. На протяжении всего этого года Кастро укреплял свои зи с мировым коммунистическим движением. До апрельского вторжения он называл свой режим «социалистическим», 2 декабря 1961 года заявил, что он марксист-ленинец и останется им до конца своей жизни[178].
Политика Кастро в вопросе о включении Кубы в советский блок оказалась настолько успешной, что 26 марта 1962 года он уже почувствовал себя достаточно сильным, чтобы нанести двойной удар. Во-первых, он подтвердил марксистско-ленинский характер кубинской революции и затем сместил с поста секретаря по организационным вопросам официальной партийной организации («Организасионес революсионариас интеградас») «старого» коммуниста Анибала Эскаланте. С этого момента лидеры кубинской революции, участвовавшие в ней с самого начала, были поставлены под твердый контроль режима. «Старым» коммунистам на Кубе или в Москве, которые, быть может, вынашивали планы свержения Кастро, пришлось об этих планах позабыть. Что же Касается таких «старых» коммунистов, как Карлос Рафаэль Родригес и Блас Рока, то, хотя они и остались на высоких постах, им все же придется следовать тому определению марксизма-ленинизма, которое Кастро будет формулировать применительно к Кубе.
Хрущев смирился с этим положением дел на Кубе, ибо для Советского Союза они были в сущности свершившимся фактом. Кроме того, Советский Союз согласился продолжать субсидировать кубинскую экономику, которая в это время находилась в очень тяжелом положении. После решения создать на Кубе ракетные базы казалось, что Кастро удалось получить от Советского Союза как военные, так и зкономические гарантии, которых он так настойчиво добивался.