.
Однако, изучая китайско-советский конфликт, необходимо постоянно иметь в виду, что документальные материалы не отличаются ни полнотой, ни точностью и что многое совершенно произвольно искажается как русскими, так и китайцами. На ранних этапах конфликта материалов было вообще слишком мало, и притом большая их часть преднамеренно скрывалась от нас. Теперь, в связи с большой горячностью советско-китайской полемики, материалов стало даже слишком много, в том смысле слишком, что чем их больше, тем больше они искажены. Подобно тому, что Ленин говорил о статистике, история — оружие в классовой борьбе; коммунистическая документация является в своем роде оружием в Китайско-советском конфликте. Но история всегда очень ревниво оберегает свои тайны; источники, которыми мы располагаем, неполны, и в настоящее время в лучшем случае можно дать лишь предварительный обзор всей ситуации.
Прежде чем приступить к хронологическому описанию Китайско-советского конфликта, рассмотрим его рамки и связанные с ним проблемы, как они представлялись нам осенью 1964 года[18]. До сравнительно недавнего времени — собственно до подписания договора о запрещении ядерных испытаний в июле 1963 года — многие наблюдатели считали этот конфликт «идеологическим»; и по сей день этот термин часто встречается в прессе. Однако в коммунистических делах идеология, история и политическая практика редко — если вообще когда-либо — бывают разделены. С самого начала китайско-советского разрыва уже существовали разногласия, касавшиеся национальных интересов, вопросов стратегии, внутренней и внешней политики, организации международного коммунистического движения и контроля над ним. С самого начала все эти факторы оказались предметом спора. А по мере его нарастания достижение компромисса становилось все более сложным, ибо в силу присутствия идеологического элемента в марксизме-ленинизме всякий спор о стратегии или тактике должен быть немедленно поднят на идеологический уровень.
На последнем всемирном коммунистическом совещании в Москве, в ноябре 1960 года, Хрущев, как известно из достоверных источников, заявил, что главный вопрос, стоящий перед совещанием, — это вопрос об «основном характере современной эпохи». Нам подобное заявление может показаться настолько оторванным от действительности, что мы можем считать его просто пустым звуком, но марксист-ленинец смотрит на дело иначе. Больше того, китайско-советские разногласия по данному вопросу включают в себя и обусловливают почти все остальные разногласия. Русские утверждают, что мировая система социализма «становится», а китайцы утверждают, что она «уже стала», основным фактором современной эпохи. В плане коммунистической стратегии это означает, что Хрущев счел возможным действовать в отношениях с Западом с меньшим риском, чем считал необходимым Мао — для достижения китайских целей. Москва считает, что нынешняя эпоха является главным образом эпохой ненасильственной победы социализма в мировом масштабе; Пекин же утверждает, что это прежде всего эпоха войн и революций.