В период с 1960 по 1963 год производительность возросла примерно на 15 процентов (по официальным данным), а не на 20 процентов, как ожидалось. Заработная плата росла быстрее, чем производительность труда. С целью выполнения Намеченных заданий в промышленность было привлечено больше рабочих, чем планировалось. Качество товаров широкого потребления улучшилось ненамного, и на складах начали накапливаться запасы нереализованных изделий. Более того, внешнеторговый баланс еще больше ухудшился, потому что импорт возрастал быстрее, чем предполагалось. Поэтому 8 ноябре 1963 года Гомулка, словно предвосхищая политику Советского Союза, объявил на пленуме Центрального комната, что текущий пятилетний план подлежит пересмотру в сторону увеличения капиталовложений в сельское хозяйство и (что весьма важно) строительства новых заводов химических удобрений «в ближайшие несколько лет». Если бы в 50-х годах производство удобрений не отставало, сказал он, то в последние годы Польше не пришлось бы ввозить зерно[41].
Образование Общего рынка испугало Варшаву, ибо оно грозило сокращением тех западных рынков, которые поляки считают для себя жизненно важными. Но не в пример Советскому Союзу (который, по крайней мере на первых порах, пытался игнорировать и бойкотировать Общий рынок) поляки заняли более положительную позицию, увидев в этой организации то, чем она в действительности была, — важную фазу в деле сплочения западного мира и симптом жизнеспособности якобы загнивающей капиталистической системы, неспособной противостоять динамически развивающемуся социалистическому миру. Но и до создания Общего рынка Польша была в авангарде восточноевропейских стран в смысле поддержания тесных экономических отношений с Западом. Как бы то ни было, около 40 процентов польского экспорта направлялось в некоммунистические страны.
Теперь, когда обнаружилось, что Общий рынок, видимо, сохранится, Польша вместе с Югославией пытаются убедить Совет Экономической Взаимопомощи (СЭВ) занять более либеральную позицию по отношению к Общему рынку и добиваться переговоров, которые «оставили бы открытыми каналы торговли с Западом»[42]. Это вполне согласуется с общей линией поведения поляков: выдавая необходимость за добродетель, они лояльны по отношению к Macht im Hintergrund[43]пытаясь вместе с тем сохранить свои традиционные связи с Западом. Что касается «открытых торговых каналов», то отчасти это экономическая необходимость, а отчасти уступка, которую весьма непопулярный режим вынужден делать народу как плату за неохотное и равнодушное сотрудничество.