В принципе последний Елизаветин постулат был исполнен смысла. Скорее всего, Алисин сплин был вызван именно тем фактом, что Паршивцев, Мерзавцев и Гориллов под различными предлогами уже четвертый месяц отказывались выплачивать ей гонорары.
— Господи, — вздохнула она, устыдившись собственной прозаичной меркантильности. — Даже в мелочах ты удивительно банальна, дорогая!
Два года назад Паршивцева звали не Паршивцевым. Два его друга в те времена тоже звались по-другому. Только вот вспомнить их настоящие имена уже никто не мог: так плотно прикрепились к ним прозвища. Не последнюю роль сыграла в этом Алиса. Именно Алиса с Елизаветой придумали им клички, в чем, к слову сказать, ни та ни другая не раскаивались ни капли!
С Елизаветой Алису связывала столь давняя дружба, что они принимали друг друга если не за альтер эго, то по меньшей мере за сестер. Вообще-то сестер поначалу было классическое число — три, еще имелась Нюша. Они учились в английской спецшколе, а потом судьба развела их. Нюшка всегда грызла гранит науки с восхитительным упоением, школу закончила с медалью, после чего шокировала учителей, объявив, что вся эта идиотская филология у нее в печенках сидит, а потому она отправляется прямиком на мехмат. Алисины с Елизаветой успехи были куда скромнее, они с большой охотой предавались всяким сомнительным развлечениям, свойственным юному возрасту, поэтому, когда Елизавета заявила, что с английской филологией порывает раз и навсегда, никто не загрустил. Рассудив, что самое ее любимое занятие — валяться на диване с книгой, она потопала на русское отделение филфака с радостной надеждой, что там никто от нее никаких усилий не потребует. «А потом и муж приличный нарисуется, — делилась она с Алисой планами. — За те десять лет, которые я промучилась, пытаясь понять, чем инфинитив отличается от презент перфекта, мое здоровье пришло в полную негодность. Мне нужен отдых. Желательно — на всю оставшуюся жизнь…» На филфаке ее ожидало крупное разочарование. На несчастную Елизаветину голову обвалился целый ворох совершенно ненужных, на ее взгляд, предметов — латынь и лексикология, диалектология и старославянский! Да и муж не спешил появиться на горизонте. Так что с отдыхом бедняжке пришлось повременить. Алиса поступила куда банальнее: пошла на факультет романо-германских языков, решив, что раз уж промучилась десять долгих лет, еще пять вполне можно потерпеть. Нюшенька времени зря не теряла и где-то на третьем курсе снова всех удивила: вышла замуж и забросила учебу. Замуж она вышла со свойственным ей математическим расчетом за скромного мальчугана из экономического. Мальчуган в ту пору был невзрачный, худенький, маленький и нескладный. Никто не мог бы угадать в нем будущего бизнесмена, но у Нюши с теорией относительности все было в порядке, и теперь она жила беззаботно, растила двоих очаровательных детишек и мирно толстела в собственное удовольствие. Алисе с Елизаветой пришлось самим биться за собственное благополучие. Закончив свои университеты, они попытались поработать в школе, но ничего хорошего из этого не вышло: они напугали детей, а дети напугали их. Кроме того, Елизавета завела легкомысленный роман с собственным учеником и впоследствии вышла за него замуж, дождавшись, когда Пафнутий окончит школу. Конечно, такого безобразия в школьных стенах потерпеть не могли, и Елизавету с работы уволили, а Алиса ушла из солидарности, поскольку сердцу не прикажешь, и уж если случились высокие чувства, нечего стоять у них на пути. Некоторое время они искали работу без всякого успеха. У них даже возникло нездоровое желание посвятить себя многоуровневому маркетингу, но, слава Богу, однажды Он послал разочарованным подругам скромное объявление, отчего-то в траурной рамке, что некое загадочное издательство приглашает на работу авторов для «создания заказных произведений».