И положение, в каком они находятся, не слишком располагает к проведению поисков. Подняв голову, Генри посмотрел на Джека, стоявшего перед ним с дневником Галилея в руке. Джек перешел к противоположной стороне мачты, где была привязана Карина, безуспешно пытавшаяся дотянуться до дневника.
— Дай мне Карту, Что Мужу Не Прочесть.
— Если бы ты мог ее прочитать, она так не называлась бы, — раздраженно ответила Карина.
— На этом судне почти никто читать не умеет, — пожал плечами Джек. — Что же, это значит, что любая карта — это та, что мужу не прочесть, так что ли?
Генри хмыкнул. Напрасно Джек пытается завязать спор с Кариной, напрасно. Глупость он делает.
Может, Генри и не очень хорошо знал Карину, но успел усвоить, что пальца в рот ей не клади, откусит. И любого сумеет переспорить, это уж, как говорится, к гадалке не ходи.
И он оказался прав.
— Если никто не может эту карту прочитать, — заметила Карина, — значит, она совершенно бесполезна и для тебя, и для меня, верно?
Джек поднес руку к дредам на своей бородке и принялся перебирать их, о чем-то раздумывая и что-то вычисляя. Потом принял какое-то решение и сказал:
— Хорошо. Начнем все сначала. Покажи. Мне. Карту.
— Я. Не. Могу, — в тон ему ответила девушка.
От такого ответа бравый пират как-то сник, съежился даже.
— Карта еще не существует, — продолжила Карина.
Собравшиеся к этому времени возле мачты матросы недовольно загудели.
— Да она ведьма! — вслух выкрикнул Марти то, о чем перешептывалась вся команда.
— Неправда, — ослепительно улыбнулась тщедушному пирату Карина. — Я астроном.
Генри закатил глаза. Ага, как же! Откуда пиратам знать, кто такой астроном и чем он отличается от колдуна!
Вот почему Генри нисколько не удивился, когда Скрам предположил, что «осло-ном» — это тот, кто разводит осликов.
Карина застонала и скрипнула зубами.
— Астроном, — сердито объяснила она, — это тот, кто рассматривает звезды на небе.
И она подняла голову к затянутому штормовыми облаками небу над ними.
— Сидя на ослике? — удивился Скрам.
— При чем здесь ослики! — крикнула Карина. — Какие еще ослики?
— А как же тогда ты их разводишь? — спросил другой пират.
Генри с трудом удержался от смеха. Даже своей спиной он ощущал, как сильно рассержена Карина. Ее лица он не видел, но легко мог его себе представить: раздраженное, удивленное, отчаявшееся. Сам Генри, как и Карина, тоже не слишком близко был знаком с пиратами, однако успел много наслышаться об их странной логике. Точнее, об отсутствии в их мыслях логики как таковой. Несомненно, Карине приятнее было бы говорить о карте с людьми, у которых в голове мозги, а не мякина.