Но Генри не вздрогнул, не ужаснулся и только лишь вновь попытался сократить расстояние между собой и отцом.
— Меня это не тревожит, — сказал он. — Мы теперь вместе, и я останусь с тобой...
Уилл покачал головой. Прозвучавшая и голосе сына надежда разрывала ему сердце. Он вспомнил о том, как сам точно так же страстно хотел быть рядом со своим отцом, когда Прихлоп Билл был членом проклятой команды «Голландца», а Уилл — наивным юношей, верившим в настоящую любовь, счастливые концы и вечную победу добра над злом. Но те дни давным-давно миновали. Теперь он смотрел на своего сына глазами человека, который действительно и полностью уничтожен, раздавлен. И Уиллу хотелось, чтобы жизнь сына не имела ничего общего с его собственной участью, чтобы его сын был свободен в отличие от него самого. Ведь Уиллу свободы не видать еще лет сто, не меньше.
— Тебе нет места на «Голландце», — сказал, наконец, Уилл, пытаясь раз и навсегда прояснить ситуацию. — Уходи домой к своей матери.
— Нет, — не собирался отступать Генри. Слишком долго он ждал этой минуты. Давно продумал все последствия — и хорошие, и плохие.
Остаться с отцом означало конец его жизни, но что за жизнь без отца? И жизнь ли это вообще? А так он постарается найти способ снять наложенное на отца проклятие, и как только это случится, они вместе вернутся на сушу, к матери, и их семья воссоединится.
Из-под прогнившего настила палубы вдруг начали доноситься приглушенные стоны, бормотание, шаркающие шаги.
— Они узнали, что ты здесь, — сказал Уилл, повернувшись к корме и имея в виду свой проклятый экипаж. Затем он схватил сына за воротник его рубашки, подтащил к планширю и добавил, указывая вниз, где у борта «Голландца» покачивалась лодка, на которой приплыл Генри: — Уходи отсюда, пока не поздно.
— Не хочу, — упрямо возразил Генри, пытаясь освободиться. — А если ты выбросишь меня за борт, я тут же полезу назад!
— Ты что, не видишь, что я проклят? — печально спросил Уилл. — Проклят вечно оставаться на этом судне!
— Вот именно поэтому я и оказался здесь! — захлебываясь от волнения, воскликнул Генри. — Мне кажется, я знаю способ снять твое проклятие и освободить тебя от «Голландца»!
Уловив в голосе сына печальные нотки, Уилл почувствовал, что его проклятое сердце готово разорваться от боли.
— Генри, — простонал он. — Нет, Генри, нет.
Но мальчик ничего не желал слышать.
— Я читал о сокровище, которое обладает властью над всеми морями. Это Трезубец Посейдона! Он сможет снять с тебя проклятие! — Генри лихорадочно сунул руку в карман и вытащил оттуда промокший рисунок, снятый им со стены своей комнаты. На лице мальчика было написано отчаяние.