Пять минут спустя он уже с нами, и мы рассказываем ему все по порядку. Стрелой мчимся дальше.
Когда мы сворачиваем на Хакенштрассе, Вилли в возбуждении налетает на прохожего и сшибает его с ног.
— Бегемот! — кричит прохожий, лежа на земле.
Вилли мигом возвращается и грозно вырастает перед ним.
— Простите, вы, кажется, что-то сказали? — спрашивает он, беря под козырек.
Тот вскакивает и, задрав голову, смотрит на Вилли.
— Не припомню, — бормочет он.
— Ваше счастье, — говорит Вилли. — Ругаться можно лишь при соответствующем телосложении, которым вы, кажется, не отличаетесь.
Мы пересекаем маленький палисадник и останавливаемся перед пивной «Король Вильгельм». Но надпись на вывеске уже замазана. Теперь пивная называется «Эдельвейс». Вилли берется за ручку двери.
— Минутку! — Козоле хватает его за руку. — Слушай, Вилли, — говорит он торжественно, — если будет драка, бью я. По рукам.
— Есть! — Вилли хлопает его по руке и распахивает дверь.
Шум, чад и свет вырываются нам навстречу. Стаканы звенят. Оркестрион гремит марш из «Веселой вдовы». На стойке сверкают краны. Раскатистый смех вьется над баком, в котором две девушки ополаскивают запененные стаканы. Девушек окружает толпа парней. Остроты так и сыплются. Вода плещется через край. Лица отражаются в ней, раскалываясь, дробясь. Какой-то артиллерист заказывает круговую водки и хлопает девушку по ягодицам.
— Ого, Лина, товар довоенный! — рычит он в восторге.
Мы протискиваемся вперед.
— Факт, ребята: он и есть, — говорит Вилли.
В рубашке с засученными рукавами и распахнутым воротом, потный, с влажной багровой шеей, хозяин цедит за стойкой пиво. Темными золотистыми струями льется оно из-под его здоровенных кулачищ в стаканы. Вот он поднял глаза и увидел нас. Широкая улыбка ползет у него по лицу.
— Здорово! И вы здесь? Какого прикажете: темного или светлого?
— Светлого, господин фельдфебель, — нагло отвечает Тьяден.
Хозяин пересчитывает нас глазами.
— Семь, — говорит Вилли.
— Семь, — повторяет хозяин, бросая взгляд на Фердинанда. — Шесть и седьмой — Козоле.
Фердинанд протискивается к стойке. Опираясь кулаками о край стойки, спрашивает:
— Послушай, Зеелиг, у тебя и ром есть?
Хозяин возится за стойкой:
— Само собой, есть и ром.
Козоле смотрит на него исподлобья:
— Небось хлещешь его почем зря?
Хозяин до краев наполняет несколько рюмок:
— Конечно.
— А ты помнишь, когда ты в последний раз нализался рому?
— Нет.
— Зато я помню! — рычит Козоле у прилавка, как бык у забора. — А фамилия Шредер тебе знакома?
— Шредеров на свете много, — небрежно бросает хозяин.