— А теперь верни ее мне, — велел Максим.
Юрий Иванович послушно вернул документ.
— А сейчас я ее порву! — торжественно заявил следователь. — Гляди!
— Не смей! — Деточкин кинулся на Максима. — Тебе попадет! Завязалась небольшая потасовка. С большим трудом преступник одолел следователя, вырвал у него приказ о собственном аресте и спрятал к себе в карман.
— Ладно! — Максим был настроен благодушно. — Дарю его тебе на память!
— Спасибо! — сказал Деточкин.
Они расплатились, по-братски поделив расходы, и вышли на улицу. Шагали обнявшись и вполголоса напевали:
Если я заболею, к врачам обращаться не стану.
Обращусь я к друзьям —
не сочтите, что это в бреду:
постелите мне степь,
занавесьте мне окна туманом,
в изголовье повесьте упавшую с неба звезду…
[1]— Слушай, друг, — попросил Деточкин, — не сажай меня до премьеры, прошу тебя…
— Я тебя вообще сажать не буду, живи свободно…
— Понимаешь, такая роль… Раз в жизни бывает.
— Играй премьеру и все последующие спектакли, — искренне разрешил Подберезовиков.
— Я пошел к Любе, — признался Юрий Иванович и пошел по улице, унося портфель со всеми документами.
— Под машину не попади! — отечески крикнул вдогонку Максим.
Глава тринадцатая, в которой Деточкин не успокаивается на достигнутом
Деточкин взял такси и помчал по хорошо знакомому троллейбусному маршруту. Был поздний вечер. Такси легко обгоняло освещенные полупустые троллейбусы.
Наконец показалась Любина машина. Деточкин обрадовался и попросил шофера такси подъехать к тротуару. Однако пока Юрий Иванович расплачивался, троллейбус отошел от остановки.
Деточкин пустился вдогонку. Настигнув беглеца, он уцепился за лесенку, ведущую на крышу.
Желание увидеть Любу было столь велико, что Деточкин не стал ждать следующей остановки. Он взобрался на крышу и с риском для жизни по-пластунски пополз вперед. Добравшись до переднего края, Деточкин бесстрашно свесился вниз и постучал кулаком по стеклу водителя.
Люба ахнула и затормозила. Она выскочила из кабины и с ужасом обнаружила на троллейбусной крыше своего нареченного.
— Люба, это я! — сообщил сверху Деточкин. — Явернулся.
— Ну-ка, слезай! — растерянно скомандовала Люба.
— А ты не будешь ругать? — грустно спросил пьяненький Юрий Иванович. — Я торопился к тебе!
— Ты что, спятил? — вскипела Люба. — Спускайся немедленно!
— Нет, лучше я тут поеду! — уперся Деточкин.
— Сейчас я тебя оттуда скину! — сказала Люба и недвусмысленно направилась к лестнице.
Деточкин капитулировал. Он спрыгнул вниз и полез к Любе целоваться. Но Люба не позволяла себе на работе никаких вольностей. Она скрылась от пылких объятий в своей кабине. Деточкин последовал за ней, громко распевая: