Я решила начать свои хлопоты с комиссара печати, ибо он был со мной наиболее разговорчив и обладал качествами, как я уже говорила, отсутствовавшими у его соратников.
Захватив с собой второй, уже сверстанный номер «Новых искр», в котором начал печататься мой роман «Коммуна — Земной мир», я направилась в Смольный.
— Какие же у вас теперь дела ко мне? — удивился комиссар, увидав меня. — Ведь вам не на чем печатать журнал.
Я объяснила, что в экспедиции всегда имеются обрезки бумаги, на которых, изменив формат издания, можно будет продолжать его печатание, и, умолчав о свидании с Воровским, рассказала о посещении Кремля.
— Об этом я знал раньше, чем вы вернулись в Петроград, — улыбаясь ответил комиссар.
Я вопросительно взглянула на него.
— Чему же вы удивляетесь? Ведь нам же докладывает партийный комитет фабрики обо всем, что там происходит. О вас доложили мне, так как вы работаете в моей области.
— Значит, вам известен и мой разговор с Лениным?
— Да, в общих чертах.
— В таком случае, зная, что Ленин обещал прислать статью для «Новых искр», вы, конечно, посодействуете их выходу?
— При всем желании не могу этого сделать, — ответил комиссар, — потому что у нас ужасающий бумажный голод, и на тех обрезках, о которых вы говорите, можно будет печатать хотя бы агитационные брошюры. Я очень рад, что узнал от вас об их существовании, они мне очень пригодятся сейчас, когда я прямо не знаю, что делать с мелким агитационным материалом. Мы уже взяли бумагу везде, где только она была, и теперь эти обрезки явятся для меня настоящей находкой. Относительно же материала этого номера, — указал он на журнал, — вы заезжайте ко мне дня через три; если в нем все благополучно, вы сможете выпустить его при первой возможности. Если хотите, наведывайтесь иногда сюда, чтобы справляться о положении с бумагой.
Раздосадованная, что явилась невольной причиной содействия комиссару и, может быть, сделала неприятность Экспедиции, я умолчала перед ней о новой неудаче.
На третий день, когда я собиралась в Смольный, раздался телефонный звонок, и я была немало удивлена, услышав голос комиссара печати.
— Я болен плевритом, — сказал он, — и, вероятно, не скоро смогу выезжать в Смольный. Если хотите, заезжайте ко мне за номером сегодня в семь часов в Дом Совета. Я хочу указать вам в журнале на нечто нежелательное.
Вечером, направляясь к комиссару, я захватила с собой взятую из морской библиотеки старинную книгу «Жизнь флибустьеров», предполагая завезти ее на обратном пути знакомым.
Комната комиссара оказалась рядом с помещением Зорина, обстановка была простая, но на столах, невзирая на осень, стояли громадные букеты алых роз.