— Но не поставит же ваша партия к «стенке» за нарушение дисциплины Ленина и Зиновьева? — заметила я.
— Отчего же? Скорее, чем кого другого. Именно мы, вожди революции, должны быть дисциплинированы больше, чем рядовые члены партии. Ведь если, вступая в нее, мы ради общего дела отреклись от личных взглядов, инициативы и привязанностей, то, естественно, что должны слепо повиноваться ее директивам, как бы ни была тяжела и неприятна предназначенная нам роль. И если бы тот же Зиновьев вздумал дезорганизовать партию неповиновением, она поступила бы с ним так же, как поступает со своими классовыми врагами.
И, подавая мне подписанный номер, комиссар добавил:
— Распри наши — игра, иногда серьезная по партийным соображениям, иногда просто в «бум», потому что и самому крупному предприятию, если оно даже называется государством, необходима реклама. Одряхлевшие нервы капиталистических стран требуют постоянного возбуждения, и дающий его извлекает из этого выгоды.
— А вы не считаете эту игру опасной для себя?
— Вы хотите сказать, что слухи о наших раздорах могут вдохновить ваших былых друзей на выступления? Тем хуже для них: тайное станет явным и будет беспощадно уничтожено.
— Я думаю, даже Александр Македонский не был так убежден в своей непобедимости, как вы, — сказала я.
— Александр Македонский был один, а мы, как я уже говорил вам, одно несокрушимое целое.
— Как флибустьеры?
— Если хотите — да. В этом мы сходны с ними.
После этого свидания я в течение двух недель напрасно просила комиссара по телефону возвратить мне книгу.
— Она задержана Зиновьевым, которому я передал ее для чтения. Эта книга не только занимательна, но и поучительна настолько, что ее следовало бы преподавать в школах.
— Это ваше мнение или Зиновьева?
— И мое, и его, да я думаю, должно быть, и каждого разумного человека. Мы всегда поучаемся чему-нибудь и от друзей, и от врагов, и от жизни, и из книг. А что же может быть поучительнее того, что эти воплощавшие дерзость и единство люди заставили считаться с собой могущественнейшие государства мира.
— Но, если Зиновьеву так нравится эта книга, значит он уже прочел ее? Почему же я ее не получаю? Или она реквизирована им? Тогда заявите об этом в библиотеку, иначе я заплачу штраф.
Чтобы закончить историю с флибустьерами, скажу, что библиотека с меня ничего не взыскала, но и книги я больше не увидела.