– Это для тебя, принцесса! – сказал он и ущипнул девочку за щеку толстыми пальцами. – Чтобы подкрепить твой голосок. В деревне такое оживление из-за предстоящей казни! Я всегда говорил: должно быть в жизни что-то еще, кроме вешания дохлых петухов и стрельбы по кошкам.
Фенолио посмотрел на Плосконоса с таким отвращением, будто никак не мог поверить, что такого мерзавца сотворило его перо.
– Я серьезно! Давненько у нас не было прилюдных казней! – рассуждал Плосконос, направляясь к двери. – Каждый раз, когда нужно было кого-то убрать, делали это незаметно, чтобы выглядело как несчастный случай. А удовольствие в этом какое? Да никакого. Не то что в старые добрые времена – застолье с выпивкой, танцы, музыка… Но на этот раз все будет как полагается.
Фенолио чуть не поперхнулся кофе.
– Ты что, не рад это слышать? – с издевкой спросил Плосконос. – Уж поверь, Каприкорн устроит из этой казни настоящее зрелище!
– Уж лучше б ты молчал, – пробормотал несчастный Фенолио.
Тут раздался стук в дверь, и в комнату робко заглянул Дариус.
– Простите, – сказал он и посмотрел на Плосконоса. В глазах чтеца был тот же страх, что и у птички, которой нужно ускользнуть от голодной кошки. – Каприкорн… приказал мне послушать, как девочка читает…
– Ну заходи! Может, хоть сегодня она вычитает что-нибудь дельное. Баста показывал мне ту фею. Так у нее даже пыльцы нет, уж как мы ее ни трясли. – Плосконос бросил на Мегги взгляд, в котором отвращение смешивалось с почтением. Похоже, он принимал ее за ведьму. – Постучи потом, я тебя выпущу, – сказал он, выходя из комнаты.
Дариус кивнул и, потоптавшись в дверях, смущаясь, сел за стол. Он так жадно смотрел на фрукты, что Фенолио пододвинул ему корзинку. Дариус нерешительно взял абрикос и с таким благоговением положил его в рот, как будто знал, что уж никогда больше ему не придется отведать такого лакомства.
– Это всего лишь абрикос! – с иронией воскликнул Фенолио. – Не очень редкий фрукт в этих местах.
Дариус несмело выплюнул в ладонь косточку.
– Когда меня держали взаперти в этой комнате, – сказал он, – мне давали только черствый хлеб. И книги мои отобрали. Правда, некоторые мне все же удалось спрятать, и, когда от голода урчало в желудке, я разглядывал картинки в этих книжках. На самой красивой были нарисованы абрикосы. Иногда я часами смотрел на них и только облизывался. С тех пор, когда я их вижу, не могу ничего с собой поделать.
Мегги, протянув Дариусу еще один абрикос, спросила:
– Они тебя часто запирали?
– Почти каждый раз, когда я неудачно читал, – пожав худыми плечами, ответил он. – Ну… практически всегда. Но потом они перестали меня запирать, потому что, наверное, поняли, что от страха, который они мне внушают, я все равно не могу читать лучше. Даже наоборот… – Дариус нервно оглянулся на дверь и прошептал: – Например, Плосконоса я вычитал, когда рядом стоял Баста с ножом. И вот что из этого получилось… – Он снова пожал плечами.