Элинор хотелось бросить им в лицо какое-нибудь смелое обвинение, но язык не желал слушаться. Кокерель почти дотащил ее до той дурацкой статуи, но Каприкорн велел вернуться.
– Я забыл спросить ее про Волшебного Языка, – сказал он. – Может, она знает, где он?
– А ну говори! – рявкнул Кокерель и с такой силой схватил ее сзади за шею, словно собрался вытрясти из нее ответ. – Выкладывай, где он скрывается?
Стиснув зубы, Элинор стала соображать.
– Разве меня надо об этом спрашивать? – крикнула она Каприкорну, когда язык снова стал ей повиноваться. Каприкорн по-прежнему сидел в своем кресле бледный, как будто его долго стирали и выбеливали на безжалостном солнце. – Разве не твои люди застрелили его вместе с мальчиком?
«А теперь взгляни на него в упор, Элинор, – велела она себе. – И не отводи глаза. Вспомни, как ты смотрела на отца, когда он заставал тебя с книгой, которую запрещал тебе читать! Выжми слезу. Разозлись! Вспомни свои сожженные книги, страх и отчаяние прошлой ночи, а если все это не поможет, ущипни себя как можно сильнее!»
Каприкорн подозрительно смотрел на нее.
– Я же говорил! – воскликнул Кокерель. – Мы его подстрелили!
Элинор не сводила глаз с лица Каприкорна, которое все больше расплывалось от ее притворных слез.
– Мои люди прочесывают холмы – ищут сбежавшего пленника, – медленно проговорил он. – Ты, наверное, знаешь, где искать трупы?
– Я похоронила их и, хоть режьте, не скажу где. – Элинор почувствовала, как по ее носу стекает слеза. «Клянусь буквами алфавита! – удивилась она. – Элинор, в тебе пропала драматическая актриса. Кто бы мог подумать!»
– Значит, говоришь, похоронила. – Каприкорн покрутил кольца на левой руке – их было три, и он то и дело поправлял их, как будто не позволял покинуть пост без разрешения командира.
– Поэтому я и обратилась в полицию, – призналась Элинор. – Я хотела отомстить за них и за свои книги.
Кокерель снова захохотал:
– Здорово же они горели! Лучше всяких дров.
Элинор со всей силы влепила ему пощечину, а рука у нее была тяжелая, и разбила ему нос. Он утер кровь рукавом и удивленно уставился на красные пятна.
– Видишь? – показывал он Каприкорну измазанный кровью палец. – Спорим, Тени придется повозиться с ней подольше, чем с Бастой!
Схватив Элинор за локоть, он потащил было ее в склеп, но она зашагала рядом с ним, гордо подняв голову. Правда, увидев лестницу, уходившую в бездонную черную дыру, она на несколько мгновений утратила всю свою решимость. «Склеп – место для обреченных», – поняла она. В нем пахло плесенью, сыростью, смертью…