Тот, кто был моим первым мужем,
забрал с собой, когда умер,
Мое право любить;
и пусть он в могиле сохранит его навсегда.
Однако «навсегда» – это слишком долго, а Эней, судя по всему, – именно тот «рожденный небесами». Ему предстояло вновь распалить «старое пламя», о котором она почти забыла.
Старое пламя. Удивительно, сколько у нас с древними общих метафор любви и возбуждения. «Я в огне!» – надрывно кричит Брюс Спрингстин в своей недавней рок-песне. В другой песне (тоже написанной Брюсом Спрингстином) вокалистки группы «Сестры Пойнтер» поют: «Я говорю, что не люблю тебя, но ты-то знаешь, что я вру, потому что, когда мы целуемся, вспыхивает такое пламя!» Дидона говорит о таком же восхитительном пожаре. Заметим, что она говорит не о физической боли от опаленной кожи, но о разгорающемся невидимом, изначальном «пламени» в каждой клетке, которое горит все ярче. Любовь питает пламя бесчисленных сигнальных костров в военном лагере ее тела. Дидона не только находит Энея физически привлекательным; ее очаровывают и его рассказы о военных и морских приключениях. Хотя они и принадлежат к разным культурам, у нее с ним много общего. Они оба царского рода. И самое главное, она воспринимает его страдания как свои собственные:
Бедствий таких же сама я изведала много: повсюду
Нас Фортуна гнала и лишь здесь осесть разрешила.
Горе я знаю – оно помогать меня учит несчастным.
Свою щедрость она выражает в том, что отдает спутникам Энея сотни быков, овец, свиней и много другой провизии. А для него самого устраивает особый пир и просит оставаться здесь столько, сколько он пожелает. Сама того не подозревая, Дидона безумно влюбляется и вскоре, «одичав от страсти… бесцельно бродит по городу, ярясь от желания, подобно раненой лани». Однажды Дидона берет Энея на охоту; налетает буря, и они укрываются в пещере, где предаются любви и обмениваются клятвами. И для Дидоны, и в римском миропонимании это означало брак. Даровав влюбленным бурный медовый месяц, время супружеского счастья, боги решают, что Энею предназначено основать новый город в Италии, и приказывают ему немедленно возвращаться. Там, дескать, он обретет свою утраченную родину. Разрываясь между любовью и долгом, Эней решает втайне убежать в сумерках, ничего не сказав Дидоне. Хотя это и кажется трусостью, читатель его прощает, потому что свою решимость герой во многом утратил именно из-за сердечных волнений. Когда слух о его замысле достигает Дидоны, та теряет голову от горя. Властная, деятельная, всемогущая царица внезапно чувствует себя беспомощной и ненужной. Ее путь в будущее исчезает за облаком пыли, и она теряет свой внутренний ориентир. Жизнь без любви – это ночная пустыня, населенная волками. После смерти первого мужа сердце Дидоны погрузилось в сон. Она была опечалена, но возобновила прерванные дела. Если она и стала бесчувственной, то, по крайней мере, не страдала. Это прямо как в сказке про Спящую красавицу, когда прекрасный принц приходит, чтобы пробудить ее от сна без сновидений. С Энеем она рискует всем, распахнув свое сердце так широко, что это делает ее уязвимой. Когда он ее предает, она гибнет. Плач Дидоны – это вечный, вне времени, гимн брошенной женщины, которая то изводит себя, то умоляет любимого остаться. Почти в исступлении она умоляет его, то взывая к логике, то идя на все уловки, какие она только может придумать. Ни один человек на суде так не настойчив, ни один адвокат так не искусен, как любящая женщина. Вот небольшой пример того, как она страдала: