— Угу… Лес валить для частокола некому?
— В корень зришь, брат. Вот только их девять человек, а нас двое всего.
— Ну, это поправимо.
Он расчистил от объедков и тряпья центр поляны и стал вычерчивать пентаграмму.
— Не некромантия, надеюсь? — спросил я.
— Нет. Но тебе понравится.
— Мне?
— Тебе. Деревенщины, незнакомые с магией жизни, всегда этому впечатляются.
Я проглотил «деревенщину» и присел на бревно. Надо же понаблюдать ритуал вкупе с магией жизни — самой редкой магией, после того, как исчезли эльфы.
Гарут рисовал простую пятиконечную звезду простым деревянным сучком. Не знаю, как это влияло на качество магии — по-моему, он использовал то, что под руку попалось. Во главу фигуры поместил руну Вит с лишней закорючкой в виде уменьшенной руны Эсс — стандартное начало, воззвать к жизни и закрепить ее в создаваемом плетении. На двух плечах звезды расположились также стандартные руны Вальд и Орис — Время и Плоть. Наверное, будет какой-то голем. Интересно, что он нарисует внизу фигуры… ага. Свою руну Сун и… Андар. Последнее — просто слово на языке эльфов, означающее дневную смену стражи. Непонятно, как звезда будет работать. Но я решил оставить при себе комментарии, пока Гарут не закончит. В конце концов, в плане магии у него опыта несравненно больше, чем у меня.
Некромант творит магию жизни — где еще такое увидишь.
С его рук полилось нечто светящееся, оказавшееся при рассмотрении просто водой, заряженной магией. Вода неторопливо легла на линии звезды, руны засияли и стали мерцать.
Гарут отошел от фигуры на насколько шагов, подобрал небольшую деревянную плашку неподалеку от костра и, размахнувшись, бросил в центр звезды. Она долетела и пропала — ни вспышки, ни стука. За деревяшкой последовали старая тряпка, дырявый кожаный сапог, большая обгрызенная кость и ком земли. Звезда все приняла безропотно.
Гарут начертил в воздухе свою руну и произнес «сун».
Раздался легкий треск, звезда перестала светиться. Мои волосы взъерошил легкий ветерок. А может, они зашевелились сами по себе, потому что такого заклинания я раньше не видел, и впечатление оно произвело действительно невероятное.
Големов было пятеро. Первый соткался из всюду валявшегося тряпья; шелестя материей, человекообразная трехметровая фигура распрямилась, подтягивая все новые тряпки, а иногда даже сдирая куски одежды с бесчувственных разбойников. Второй был деревянный — ближайшее дерево будто под сильным ветром накренилось и сбросило часть ветвей, из которых закрутился небольшой смерч. Спустя минуту, на его месте стояла деревянная копия первого голема, покрытая корой и тяжко переступающая своими массивными ногами-коренищами. Третий был из кожи того старого сапога, что Гарут пожертвовал на его создание, поэтому на его построение ушли все кожаные части одежды лежащих разбойников. Четвертый вобрал в себя все «запасы» огрызков костей — и голем, похожий на уменьшенную копию знаменитого некромантского Стража, встал рядом с собратьями, по-обезьяньи опираясь на длинные руки-клешни. Пятый просто вырос из-под земли, желто-черный, с торчащими корешками и фрагментами пожухлой травы.