Однако у него есть еще один способ попробовать отыскать перчатку.
У Тарасовой обыска не производили, так как было установлено, что о деяниях Чистого она не имела никакого понятия, а кров ему предоставила, как она сама говорила Баскову, исключительно из дружеского отношения к Сомовой, по ее просьбе. Не спрятал ли Чистый свою перчатку у нее в квартире?
В тот же день Басков встретился с Антониной Тарасовой у нее на работе и попросил, когда приедет домой, хорошенько поискать, нет ли среди ее вещей чего чужого, постороннего — он не сказал, что это может быть черная мужская перчатка с зашитым за подкладку свинцовым блином. И записал ей свой рабочий телефон.
Она позвонила вечером, и голос у нее был растерянный, как в тот раз, когда Басков приезжал за ключами.
— Нашла, товарищ майор.
— Что нашли?
— Перчатка черная. Большая и страшно тяжелая. Что-то там вложено.
— Где она была?
— В шкафу стенном, на полке, наверху. Там у меня коробка с зимними сапожками. В голенище засунута.
— Прошу вас, Антонина Михайловна, сделайте вот что. Положите ее в коробку, как лежала, и поставьте коробку на место. — И, помолчав секунду, спросил: — Вы когда завтра работаете?
— Во вторую.
— Можете побыть до двенадцати дома?
— Конечно.
— Мы к вам заедем. Большой компанией. Вы уж не ругайте за беспокойство. Это в последний раз.
— Да нет, ничего…
На допрос Басков вызвал Чистого в девять часов утра.
— Прошу ответить только одно: где перчатка? — спросил он, когда Чистый сел.
— Не было никакой перчатки, — зло сказал Чистый.
— Вы же говорили — выбросили ее.
— Шутил. Хотел в лист вам сыграть, гражданин начальник, вижу, нравятся вам перчатки.
— Ну так вот, Чистый, сейчас поедем к Тарасовой, и вы покажете, где перчатка. В какой сапожок ее засунули.
Чистый хохотнул, но ничего не сказал. И Басков прибавил:
— А будете дурака ломать — мол, не моя, — так Брысь ее опознает… На очной ставке…
— Не надо очной ставки! — Чистого словно иглой кольнули.
— Так покажете?
— Чтоб я пропал! — Чистый выругался, помолчал, поднялся со стула и сказал: — Поехали, начальничек.
Через час жильцы дома в Бескудникове стали свидетелями не столь уж частого зрелища. Сначала у дома остановилась машина, в каких возят преступников. Затем подъехала «Волга», из нее появилась Тоша Тарасова в сопровождении интересного молодого мужчины, похожего вроде бы на кого-то из киноартистов. А из зеленой машины двое конвойных высадили долговязого верзилу, того, что прыгнул из окна на прошлой неделе. И все скрылись в подъезде.
Больше других повезло двум соседям Тарасовой, которых пригласили в понятые. После они много раз со всеми подробностями рассказывали, как тот, что похож на артиста, войдя в квартиру, попросил арестованного показать, где спрятана черная перчатка, как арестованный сам открыл стенной шкаф, попросил стул, встал на вето, снял с верхней полки коробку, из коробки вынул бордового цвета дамский сапожок, а из сапожка — черную мужскую перчатку, как потом ее дали понятым подержать, и она оказалась очень тяжелая, килограмма два, не меньше, и как киноартист чуть подпорол подкладку и показал понятым, что в перчатке зашит свинцовый блин, и как в конце концов был составлен протокол, и его дали подписать понятым. А Тоша плакала, а когда арестованного повели вниз, она сказала: «Подлец! Боже, какой ужас!»