Журавлев не собирался разубеждать Короткова, будто имел в виду не то, о чем он подумал, а совсем иное — ну, например, его личные качества.
— С Александром Антоновичем Перфильевым вы познакомились позже, — сказал он, оставив слова Короткова без внимания. — Как это произошло?
— Сначала я познакомился с его дочерью.
— Случайно?
Коротков ухмыльнулся.
— С красивыми девочками не знакомятся случайно. Это делается умышленно.
— По-моему, теперь неоткровенны вы.
— Есть немного, — жестко сказал Коротков. — А вы ходите вокруг да около. Давайте в лоб.
— С удовольствием… Я предполагал, что на Перфильева вас вывел Казалинский. Так должно быть поло-гике вещей. Но я могу и ошибаться.
— Не ошибаетесь.
— Значит, это он подсказал относительно Елены Перфильевой?
— Да.
— У вас что же, был открытый разговор — мол, сойдись с дочерью, чтобы войти в доверие к отцу?
— Не так примитивно. Просто затеялся мужской разговор…
— В первую же встречу?
— Нет, это было уже после тех десяти кубометров. Мы стали видеться.
— Ну и?..
— Казалинский сказал, есть в городе одна девчонка — пальчики оближешь. Жалко, он для нее староват. Да и не очень-то легко подступиться.
— Мало ли в городе красивых девушек… Он что же, адрес вам сообщил?
— У нее автомобиль. Он сказал, где она заправляется. И номер машины.
— А кто она, чья дочь, кем работает Перфильев — не объяснил?
— Он объяснил: хоть у нее и автомобиль, но девочка, кажется, нуждается в деньгах.
— Вы не сочиняете? — Для Журавлева все это звучало дико.
— Сочинить можно и похлеще. Я вам голую правду.
— Ну и что же дальше?
— Познакомились. У нее тогда недавно умерла мать. Ездила на юг на моей машине. Она неважно водила. Я ее заодно и подучил. Потом дал взаймы пятьсот.
— Она вернула?
— Нет, конечно. Мы собирались пожениться.
— Казалинский радовался вашему успеху?
— А как вы думаете?
Они еще ни разу не притронулись к тому главному предмету, ради которого велся этот долгий разговор, но у Журавлева сложилось отчетливое ощущение, что Коротков считает подразумеваемый, умалчиваемый предмет совершенно ясным для него, Журавлева. Идя сюда, Журавлев допускал, что Коротков примет ту же линию поведения, какую выстроил Казалинский: сваливать основную вину на мертвого Перфильева. Но из того уже, что было тут сказано, можно сделать заключение: Коротков решил вести себя иначе. Даже если у них с Ка-залинским существовал на сей счет предварительный сговор. Поэтому Журавлев перескочил через ненужные ему сейчас подробности и приступил к основному.
— С вашего позволения, давайте определим роли. Образовался, как говорится, триумвират — вы, Казалинский и Перфильев…