Я покачала головой. Мне вовсе не хотелось вступать в диалектические игры.
– А как вы думаете, что чувствовала Клаудия, когда узнала, что Ренара не существовало в природе? Или когда она вспомнила, что вы тоже были там, где ее пытали?
– Диана. – Женс провел рукой в перчатке по лицу. – У меня врачебный осмотр, беседа с доктором онлайн через час… – И он показал мне медицинский браслет. – Ну, знаешь, сердце, давление, вся эта стариковская хрень… И мне хотелось бы быть к этому времени дома. Так что уж скажи мне, пожалуйста, чего тебе нужно…
– Я хочу знать, на кого работала все это время.
– Никто и не говорит, что твоя работа была легкой.
– Она не была легкой, – согласилась я. – Но ни Клаудия, ни я не знали, что главная трудность – это вы.
Над нашими головами, в сером небе, загрохотало, и этот гром прозвучал как шум океанского прибоя. Порыв ветра взметнул вверх черные полы пальто Женса. Мы подняли глаза к небу, но я опустила взгляд раньше.
– Это все из-за маски Йорика, ведь так? Ваше личное наваждение, ваше отвратительное стремление открыть ее… Вы втайне построили этот туннель, выдумали психа, ну или раскопали его в архиве, и заперли там Клаудию, заставив ее поверить в то, что она выполняет реальную миссию. Она пробовала раз за разом маску для филии Ренара, но безуспешно, и теперь я знаю почему. Клаудия сама об этом сказала, не понимая, о чем говорит: лицо Ренара всегда было скрыто маской. Это были разные люди, или я ошибаюсь? Каждый день ее пытал новый тип с другим псиномом, а она старалась подцепить их всех при помощи одной и той же маски. Это и есть ваш метод, чтобы открыть маску Йорика, так ведь, доктор? Очень ловко.
Я была уверена в своей правоте, но Женс не собирался ее подтверждать. В тот момент он, кажется, меня даже не слушал: он горделиво задирал подбородок, глядя то ли в грозовое небо, то ли на верхушки окружающих нас колонн.
– Псином, – произнес он, будто это слово должно было объяснить все происходящее. – Самый важный шаг, который сделало человечество с тех пор, как оно осознало себя. Конечно, не мы первыми заподозрили его существование. Древние каббалисты говорили о наличии чего-то промежуточного между телом и душой, они называли его зелемом, что некоторые приравнивают к голему – некоему образу нас самих, райскому созданию, вместилищу нашего наслаждения. Не счастья, – уточнил он, – наслаждения. Которое может принести нам как величайшее счастье, так и величайшее несчастье. Каббалистом был Джон Ди, и он использовал эти знания, создавая свой Кружок гностиков. Возможно, Шекспир с детства воспитывался именно этим Кружком и его сочинения есть не что иное, как ритуалы, в основе которых лежит то, чему он там научился. Псином… Фактическое признание того, что жесты некоего тела или некий голос приводят нас либо к безумию, либо к экстазу. Причина верований и страстей. Возможность для одного человека контролировать массы… И мы будем ставить препоны ложно понятой морали перед изучением этой вселенной плоти и духа? – Он вновь обратил ко мне черные дыры своих солнечных очков, совершенно ненужных в сером свете этого дня. – Конечно же, и Падилья, и Алварес одобрили этот эксперимент! И ты его одобрила бы, окажись на их месте! Это невозможно было сделать по-другому: ваши тренировки были очень суровыми, но вы