Он улыбнулся и указал на печь.
— Может, присядешь, Вася?
Она не двигалась.
Он издал смешок и сел на резную скамейку у огня. Рядом с двумя кубками стоял графин с вином, украшенный янтарем, он налил себе и выпил светлую жидкость.
— Да, мне понравилось, — признался он. — Играть с нашим вспыльчивым князем. Смотреть, как сжимается твой праведный брат, — он посмотрел на нее, застывшую от отвращения, у двери, и добавил серьезнее. — И ты. Никто не заберет твоей красоты, Василиса Петровна, но никто и не захочет. Ты мило со мной боролась. И очаровательна в наряде мальчика. Я с трудом дождался. Я всегда знал, что бы я ни говорил великому князю. И все эти ночи в пути. Я знал.
Его взгляд стал нежным, его тон звал ее смягчиться, но в глазах блестел смех, словно он насмехался над своими словами.
Вася вспомнила ледяной поцелуй воздуха на коже, оскалы бояр, и ей стало не по себе.
— Подойди, — сказал он. — А тебе не понравилось, дикая кошка? Взгляды всей Москвы на тебе?
Ее желудок сжался.
— Чего вы хотите?
Он налил еще вина и посмотрел ей в глаза.
— Спасти тебя.
— Что?
Он посмотрел с тяжелыми веками на огонь.
— Думаю, ты хорошо меня поняла, — сказал он. — Ты сама сказала, тебя ждет монастырь или суд ведьмы. Я встретился недавно со священником — о, святой человек, красивый и набожный — который хочет рассказать князю о твоих злодеяниях. И если тебя осудят, — продолжал он, веселясь, — какова цена жизни твоего брата? Свободы твоей сестры? Дмитрий Иванович — посмешище Москвы. Князья, над которыми смеются, долго не правят, и он это знает.
— Как, — процедила Вася, — вы собираетесь меня спасти?
Касьян не спешил отвечать, смаковал вино.
— Иди сюда, — сказал он. — И я расскажу.
Она стояла на месте. Он вздохнул с мягким смирением и сделал еще глоток.
— Хорошо, — сказал он. — Ты можешь постучать в дверь, и слуга отведет тебя в твою комнату. Я не буду наслаждаться тем, как тебя заберет огонь, Василиса Петровна. И твоя бедная сестра — как она будет плакать, прощаясь с детьми.
Вася прошла к печи и села на скамейку напротив. Он радостно улыбнулся ей.
— Вот так! — воскликнул он. — Я знал, что ты благоразумная. Вина?
— Нет.
Он налил ей кубок и потягивал из своего.
— Я могу тебя спасти, — сказал он. — И твоего брата с сестрой. Если выйдешь за меня.
Миг тишины.
— Вы собираетесь жениться на ведьме, на бесстыднице, что ходила по Москве как мальчик? — едко спросила Вася. — Не верю.
— Такая недоверчивая, для девицы, — бодро ответил он. — Это неприлично. Ты завоевала мое сердце своим маленьким маскарадом, Вася. Мне сразу понравился твой дух. Как остальные не заподозрили, я не знаю. Я женюсь на тебе и заберу в Башню Костей. Я пытался сказать тубе это утром. Это можно было избежать, но… не важно. После свадьбы твоего брата освободят, вернут в Лавру жить остаток дней в мире, — он помрачнел. — Все же политика не для монаха.