А потом побежала из разрушенных врат к огню.
* * *
Улицы были полны людей, большая часть бежала в другую сторону. Но Вася двигалась легко, не обремененная плащом, и спускалась по склону. Она двигалась быстро.
Дважды кто — то пытался сказать ей, что она идет не туда, один раз мужчина схватил ее за руку и закричал на ухо.
Она вырвалась и побежала.
Дым сгущался. Паника людей на улице росла. Огонь нависал над ними, заполняя мир.
Вася кашляла. Ее голова кружилось, горло сдавило. Во рту пересохло. Там был дворец Ольги, возвышался в красной тьме. Огонь бушевал — еще улица? Две? Она не видела. Врата Ольги были открытыми, кто — то кричал внутри приказы. Выбегали потоком люди. Ее сестру уже унесли? Она выдохнула молитву за Ольгу, а потом побежала мимо дворца в пламя.
Дым. Она вдыхала его. Он был ее миром. Улицы теперь опустели. Жар был невыносимым. Она пыталась бежать, но упала на колени, кашляя. Она не могла набрать воздуха. Встать. Она пошатнулась. Ее лицо покрывали волдыри. Чем она думала? Ребра болели.
Она уже не могла бежать. Она упала в грязь. Тьма собралась перед глазами…
Москва рассеялась. Она была в ночном лесу: звезды и деревья, серость и тьма.
Смерть стояла перед ней.
— Я нашла тебя, — сказала она, выдавливая слова из онемевших губ. Она сидела на коленях в снегу, в неживом лесу, и она не могла встать.
Его губы скривились.
— Ты умираешь, — его шаги не оставляли следов на снегу, легкий холодный ветер не задевал его волосы. — Глупо, Василиса Петровна, — добавил он.
— Москва горит, — прошептала она. Ее губы и язык едва ее слушались. — Это была моя вина. Я освободила жар — птицу. Но Полуночница… сказала, что ты можешь погасить огонь.
— Уже нет. Я слишком много себя вложил в камень, и он разрушен, — сказал он голосом без чувств. Но он грубо поднял ее. Где — то вокруг себя она ощущала огонь, знала, что ее кожа корит, что она почти задохнулась от дыма. — Вася, — сказал он. В его голосе было отчаяние? — Это глупо. Я ничего не могу. Ты должна вернуться. Нельзя быть здесь. Вернись. Беги. Живи.
Она едва слышала его.
— Не одна, — выдавила она. — Если я вернусь, то с тобой. Ты потушишь огонь.
— Невозможно, — вроде бы сказал он.
Она не слушала. Ее силы почти пропали. Жар, пылающий город почти пропали. Она поняла, что умирает.
Как она забрала Ольгу отсюда? Любовью, гневом и решимостью.
Она впилась окровавленными слабыми ладонями в его мантию, вдохнула запах холодной воды и сосны. Свободы лунного света. Она подумала об отце, которого не спасла. Подумала о других, кого еще могла спасти.
— Полуночница… — начала она, задыхаясь. — Полуночница сказала, что ты любил меня.