Холодные штаны начали болезненно давить на увеличившуюся плоть. Аллегрион развернулась на траве животом вниз, немного переместилась в пространстве и приподняла бедра. Лорент дернулся, как от удара булавой. Его выдержка трещала по швам, растворялась, как сахар в воде, как вино в крови, – лоно королевы оказалось прямо напротив него. В нескольких шагах.
Он видел, как сверкают капли влаги между ее бархатистых бедер. Как заколдованный, наблюдал за пальчиками, медленно раздвигающими складочки, погружающимися в сладкую сердцевину. Смотрел, как выгибается тонкий стан в такт движениям женской руки. И терял связь с реальностью. Оставалось только его желание. Его страсть. И королева драконов.
Но последняя хрупкая мысль еще трезвонила в голове:
«Оскорбление правительницы Райялари от посла людского княжества равноценно объявлению войны… Стой… Остановись…»
Лорент, с трудом сохраняя остатки разума, остался на месте. Только титаническая воля удержала его от того, чтобы выломать такой тонкий здесь слой кустарника и изнасиловать Аллегрион.
Вместо этого он снял ремень, отбросил кинжал в сторону. Мокрые штаны упали на землю. Мужчина вышел из них, с отвращением отбросив. И коснулся своей напряженной, как камень, плоти.
Ощущения были почти болезненными. Так сильно он хотел оказаться в этой женщине. Рука медленно перемещалась вверх-вниз, поглаживая ноющий от нетерпения член. Он готов был взорваться в любой момент и хотел этого. Хотел сбросить с себя это темное желание. Освободиться. Хоть и знал, что это не поможет.
В этот момент Аллегрион качнула бедрами и застонала, откидывая голову назад. Золотая волна волос блеснула в воздухе, искрящиеся пальцы покинули тело своей госпожи, спустившись чуть вниз и, словно нарочно нараспашку открывая сокровенное естество. Блеснули бриллианты влаги, вырвавшиеся из плена дрожащего удовольствия.
Лорент с трудом подавил животный рык, рвущийся из груди, когда его плоть взорвалась в ответ. Ладонь стала скользкой. Вслед за грозой, накрывшей голодную пустыню, телом овладевала слабость.
Он тяжело дышал, понимая, что, кажется, сходит с ума. Что он делает здесь, в центре Змееозера так близко от обнаженной королевы? Почему он сам обнажен? Нужно уходить, пока он не выдал себя. Исчезнуть навсегда и забыть то, что открылось глазам.
Только Лорент знал, что это невозможно. Он даже не мог заставить себя сдвинуться с места. А его плоть была все так же тяжела и готова к бою, как и несколько минут назад.
Мужчина выругался про себя, проклиная собственную слабость. И вновь посмотрел на королеву. Аллегрион лежала на спине, теперь боком к нему. Она смотрела в небо, едва улыбаясь. Ее маленькие ладони играли с травой, розовые соски игриво торчали вверх.