Блаженно откинувшись на спинку скамьи, Юра произнёс, жмурясь от косых лучей солнца, неожиданно пробившихся сквозь кроны высоких деревьев:
- Вот мы так сидим с гобой, курим. Простые вроде ребята, да? Пройдут тутошние жители и внимания не обратят. А кому-то из них наше появление тут тюрьмой обернётся, верно?
- Вполне возможно, - согласился Виталий. - Только у меня к тебе просьба: насчёт нашего открытия никому пока ни звука. Договорились?
- И моему начальству?
- И ему.
- Ну правильно. А то оно тут же даст приказ ликвидировать это подпольное хозяйство. А палку в муравейник совать ещё небось рано. Так, что ли?
- Ты, я вижу, не зря книжки про нас читал, - засмеялся Виталий. - Всё точно. Потому я тебя и прошу до поры до времени помалкивать.
- Будь спокоен. Могила. Мне и не такие тайны можно доверять, если хочешь знать.
Они докурили сигареты и поднялись со скамейки.
- Ну, следопыт, последнее испытание на твою долю, - весело сказал Виталий. - Прошу, маэстро.
- Усё будить, - в тон ему ответил Юра и локтями подтянул сползавшие брюки.
Они подошли к тоннелю ворот и, не спуская глаз с тянувшегося по стене кабеля, двинулись по двору.
Как и следовало ожидать, кабель, миновав продовольственный магазин, а потом ещё два подъезда, юркнул в третий, на который и собирался указать Виталий.
- Этот? - спросил Юра, останавливаясь. - Какой надо?
- Этот самый, - подтвердил Виталий. - Теперь только квартиру определи, будь добр.
- Сей момент! Какой может быть разговор?
Они зашли в подъезд. Кабель привёл их на третий этаж. «Студент, - мелькнуло в голове у Виталия. - Неужели папаша его сообразил? Или сам?»
Кабель между тем нырнул под распределительный щиток на площадке лестницы. Юра не без торжества вскрыл его, быстро, почти не глядя, нащупал какие-то провода и клеммы, потом окинул взглядом стену площадки и таинственным шёпотом сообщил:
- Всё, товарищ начальник. Вот эта самая. - И указал пальцем на одну из дверей.
В квартире жила пожилая пенсионная чета, которая жаловалась на шумные сборища у соседа-студента.
- Ну спасибо тебе, друг, - сказал Виталий, когда они с Юрой снова вышли во двор. - Теперь я твой должник. Если что надо будет, звони. Пиши телефон. Ну а уговор наш смотри не забудь. Ясно?
На улице они расстались.
Однако свой визит к пенсионной чете Виталий решил отложить. Надо было предварительно собрать хоть какие-нибудь сведения об этих людях.
Борис Иванович Губин оказался весьма колоритной личностью.
Самым примечательным были его две судимости. Одна, ещё в юные годы, до войны, за групповую кражу из ларька. Это можно было бы расценить - с некоторой натяжкой, конечно, - как прискорбный и случайный «зигзаг», этакий грех юности, если бы не вторая судимость, уже после войны, тоже связанная со злосчастным ларьком и, по странной случайности, на том же самом рынке.