Но тут Борис Иванович, воодушевившись, объявил, что подорванное на фронте здоровье не позволяет ему жить одному, без ухода и ласки, а потому он немедленно женится и однокомнатная квартира его в связи с этим не устраивает. И снова в кабинетах ответственных товарищей раздался грозный стук протеза, истеричные, малосвязные выкрики, битьё в грудь и даже слёзы. Одновременно во все концы шли весьма убедительные и трогательные жалобы, явно составленные кем-то другим, а не Губиным, и вызывавшие живой отклик, а также бесконечные расследования. Долго выдержать всё это психически здоровому человеку было невозможно. В конце концов Борис Иванович получил то, чего требовал.
И сразу с облегчением вздохнули десятки людей: кошмар кончился. Для них. Зато для других только наступил. Борис Иванович взялся за выколачивание себе пенсии, и притом, конечно, в максимальных размерах. Эпопея эта, доведшая до нервного потрясения весь состав районного собеса, закончилась всего год назад, и, конечно, чистой победой Бориса Ивановича. Впрочем, никакая пенсия не могла выдержать того количества пустых бутылок, которое выволакивала из своей квартиры жена Бориса Ивановича. Если бы они попадали к нему даром, то прожиточный минимум и вдвое большей семье был бы обеспечен.
Однако ничего о побочных доходах Бориса Ивановича известно не было, несмотря на весьма, казалось бы, назойливую «распахнутость» его натуры и склонность к самовыражению, особенно перед обществом, собиравшимся в эти знойные летние дни во дворе, вокруг шаткого и облезлого «стола для культмассовой работы», как он числился в ЖЭК.
Единственное, что обращало на себя внимание жильцов дома, да и то, конечно, далеко не всех, - это приезд к Борису Ивановичу время от времени иногородних гостей. Они, впрочем, старались вести себя как можно незаметнее, да и жили, надо сказать, совсем не подолгу, от силы два-три дня, не больше. При этом никакого особого багажа они никогда не привозили и не увозили и вообще ничем в глаза не бросались, тихо проскальзывая по лестнице в квартиру Бориса Ивановича. Впрочем, что касается багажа, то Виталию уже была знакома нехитрая комбинация с камерами хранения на вокзале. Причём знал об этой комбинации и Борис Иванович, не только Николая встречал он на перроне вокзала. А мог ли он знать, откуда этот багаж прибыл и кому предназначается? Пожалуй, мог. Впрочем, здраво подумав и посоветовавшись с Цветковым, Виталий склонился к мнению последнего. Цветков считал, что на этот раз Бориса Ивановича тоже используют втёмную, как это случалось и в прошлом. Уж больно он глуп, болтлив и заносчив, чтобы можно было доверить ему что-то серьёзное. А в данном случае кое-кому пришлось бы доверить Борису Ивановичу собственную свободу. Кто же решится на такой безрассудный поступок?