Мэри и Генриетта, услышав неожиданную новость, тоже страшно опечалились. В прекрасных головках уже созрел грандиозный план по «захвату неприступной крепости», и вот теперь, их рыцарь, неожиданно для всех, собрался в далекую Европу.
Провожать Тима приехала целая делегация. Его завалили корзинками с провизией, теплыми шарфами, вязаными варежками, носками, и прочими, «необходимыми» в дальнем путешествии подарками. Провожающие девицы, долго рассыпались в любезностях, утирали слезы кружевными платочками, бросая на своего героя томные взгляды. Его долго не хотели отпускать, и даже строгая миссис Ирэн, мать Генриетты, расчувствовавшись, то и дело повторяла:
— Спасибо Тим! Спасибо!
Мистер Чарли, явно огорченный решением не состоявшегося родственника, вручил ему на прощанье небольшой сверток, со словами:
— Эта штука, парень, может тебе здорово пригодиться! Говорят, там сейчас неспокойно.
В свертке оказался небольшой шестизарядный револьвер, того же, что и его офицерская игрушка калибра. Второй револьвер ему был ни к чему, но Тим все же нашел нужные слова благодарности, и пообещав написать по прибытию в первый же порт, перешел на палубу «Ричарда Барка». Этот древний монстр, уже отчаянно дымил всеми тремя трубами, разгоняя старые, сотни раз клепаные котлы. Затем, рявкнув дикой сиреной, переполошившей всю округу, начал раскручивать гигантские гребные колеса. Город стал медленно поворачиваться, и постепенно, видневшиеся на пристани печальные лица, разноцветные шляпки, белые платочки, оказались где-то за кормой. Взревев еще раз на прощанье, пароход направился к выходу из бухты. Навстречу ветру, холодным океанским волнам, навстречу гибели.
Тим потянулся и потирая заспанные глаза, нехотя сел. Где-то за тонкой переборкой, слышны были взволнованные голоса. Его сосед, мистер Альфред, худой высохший старик, торопливо бубнил о некоем острове, шлюпках, пресной воде. Тим плохо понимал, о чем речь, но судя по всему, судно бросило якорь вблизи какого-то берега. Потянувшись за сложенной у изголовья рубашкой, юноша наткнулся на торчавший из-под подушки край толстой книги, и тут, его снова накрыло. Такое с ним было уже не раз. Последние несколько недель, Тим пребывал в полной прострации. Вся его жизнь, все представления об окружающем мире, со страшным грохотом рушились в пропасть. И было это так неуместно, так несовместимо с прежней реальностью, что он всякий раз инстинктивно закрывался от возникавшего перед ним, немыслимо сложного, сотканного из удивительных картинок пространства. Ему казалось, что все это очередная сказка, рассказанная на ночь отцом. И любой здравомыслящий, просто посмеется над всем прочитанным, похвалив автора за не в меру развитую фантазию. Но с каждым днем, с каждой прочитанной страницей этого странного журнала, Тим осознавал страшную вещь: все, что он раньше знал, все, чему его учили в школе, о чем постоянно твердили по радио, от начала и до конца было ложью.