Его ровное дыхание щекотало ухо, Лиля уже подумала, что он заснул, но тут Сергей пошевелился и спросил:
— Зачем он скупал эти облигации? Ты же говорила, что они с матерью и так достаточно зарабатывают?
Лиля сразу не нашлась, что и ответить. Она никогда не задавала себе подобного вопроса. Зачем отец скупал облигации? Затем, чтобы больше иметь денег, лучше жить. Затем, чтобы она, Лиля, могла учиться в Москве, хорошо одеваться, снимать отдельную комнату… Зачем людям деньги? Что за дурацкий вопрос!
— Жадность его погубила, — жестко сказал Сергей. — Я презираю таких людей. Сразу после войны мой отец работал в горкоме партии. Как сейчас помню, к нам пришел вечером какой-то незнакомый человек и принес в большом пакете несколько буханок хлеба, колбасу, консервы. И мать взяла. Жили тогда по карточкам, еле сводили концы с концами, ведь нас было семь ртов. Это было настоящее богатство. И ты знаешь, что сделал мой отец, вернувшись с работы? Все смахнул со стола в вещевой мешок и ушел вместе с ним… После этого никто больше к нам не приходил и ничего не приносил.
Лиля вспомнила, как в войну жили они в Андижане. В доме всегда все было: белый хлеб, масло, сахар. Мать работала диетврачом в детском санатории. Тогда в город наехало много беженцев, и они приносили к ним в дом за хлеб и масло золотые вещи, хрусталь, отрезы тканей. А из Германии к концу войны от отца приходили посылки с разными прекрасными вещами… Запомнила Лиля и еще одно: к ней часто приходила худенькая девочка, с которой они вместе учились. Мать иногда приглашала ее обедать. И однажды Лиля заметила, как девочка запихивает под платье хлеб и колбасу. Лиля ничего не сказала матери, но с девочкой перестала дружить.
— Не все же одинаково живут, — мягко заметила она.
— Я догадывался, что у вас не все чисто.
— Я очень люблю своего папу, — сказала Лиля, — И если бы ты его увидел, он бы тебе тоже понравился.
— Вряд ли.
Лиля сбоку взглянула на застывший профиль мужа. Сон слетел с Сергея. Черты лица стали жесткими. В лунном свете ярко блестел продолговатый холодный глаз, возле носа образовалась морщина.
— Я повидал на своем веку людей, которые все хапают себе за счет других. Они готовы удавиться за копейку. И самое удивительное, чем больше хапают, тем становятся жаднее и беспощаднее. Кажется, уже и брюхо набил, и денег девать не куда, а остановиться не может. Жадность, она как болото, все глубже затягивает…
— Ты совсем не знаешь моего отца!
Отец для своих никогда ничего не жалел. Сколько Лиля себя помнит, ей покупали все, что она пожелает. Деньги лежали прямо в ящике письменного стола.