Сергей потрепал пса за шею, невесело улыбнулся и зашагал по обледенелому тротуару в центр. Дул упругий западный ветер. Он щелкал полами пальто, забирался в рукава и за воротник, посвистывал в карнизах зданий, взъерошивал шерсть на спине Дружка.
Уже полмесяца, как фельетон набрали в типографии. Когда Сергей уезжал в командировку, дядя Костя пообещал поставить в номер на среду. Вот уже воскресенье, а фельетона нет. Управляющий трестом леспромхозов Логвин, каким-то образом узнав, что на него готовится фельетон, приезжал к редактору объясняться. О чем они говорили, никто не знает, но известно, что Логвин вылетел из редакторского кабинета, забыв свою шапку.
Два раза Сергей беседовал с редактором. Голобобов потребовал неопровержимых доказательств, и Сергей представил их. Суть фельетона вот в чем: управляющий трестом Логвин пригнал из леспромхоза оснащенный всем необходимым для рубки и распиловки леса мощный грузовик и использовал его для заготовки дров себе — он жил в деревянном коттедже. Глядя на начальника, и подчиненные стали использовать грузовик с обслуживающим персоналом. Ездит по городу леспромхозовская машина и пилит дрова всем направо и налево. За час халтурщики могут распилить на дрова хоть сто кубометров. Естественно, за это получают от населения наличными. А Осиновский леспромхоз, откуда забрали машину, второй месяц не выполняет государственный план…
Султанов и Сергеев похвалили фельетон. Говорили, что написан остроумно, едко, да и сам Сергей чувствовал, что фельетон удался.
Материал для фельетона дала Сергею Валя Молчанова. Как-то утром пришла в отдел информации. Светлые кудряшки на голове топорщатся во все стороны, нос, как всегда, кверху.
— Классному журналисту привет! — сказала она.
Сергей поморщился: последнее время Валя взяла манеру разговаривать с ним ироническим тоном. Как и многие в редакции, она не смогла сразу примириться с мыслью, что бывший фоторепортер почти без правки публикует в газете очерки и корреспонденции. Когда появился первый очерк, она после летучки заявила Сергею, что в материале чувствуется опытная рука Григория Бондарева, лучшего очеркиста редакции. Когда появился второй очерк, третий, Валя замолчала насчет чьей-то опытной руки, а на одной из летучек бездоказательно раскритиковала один из лучших очерков Сергея о молодой женщине — председателе поселкового Совета. Подводя итоги летучки, редактор сказал, что этот очерк достоин быть помещенным на доску лучших материалов. Молчанова, проглотив такую пилюлю, залилась краской и первой выскочила из кабинета. И несколько дней, встречаясь с Сергеем в длинном полутемном коридоре, демонстративно отворачивалась, будто он, Сергей, обругал ее на летучке, а не она его.