— Я сегодня, кажется, встретил свою Прекрасную Незнакомку, — сказал он, моргая: одеколон попал в глаз. — Какие глаза…А улыбка! — Сергей растопырил пальцы и уставился на ладонь: — Мозоль натер, пока тащил ее чемодан до гостиницы…
— И не лень? — сказала мать. — Лучше бы дров с Генкой напилили и накололи… Все-таки для дома польза.
— Я ее на танцы пригласил, — продолжал Сергей. — Как ты думаешь, придет?
— Мне-то что за дело до твоих вертихвосток!
— Вертихвостки… — невозмутимо повторил Сергей. — Это птицы такие есть, да? Они хвостиком вертят вправо-влево, вверх-вниз… Трясогузки, по-моему?
Мать с трудом сдержала улыбку. Вытирая и без того сухую чистую тарелку, ворчливо спросила:
— Ночевать-то придешь?
— Можно подумать, что я дома не ночую! — возмутился Сергей.
— Думаешь, я не слышу, как ты каждый день под утро потихоньку дверь открываешь?
— Ладно, теперь с песнями буду возвращаться, — рассмеялся он. — Какая твоя любимая? Кажется, «Полюшко-поле»…
— Ты вспыхиваешь, как порох, — сказала мать. — В любую драку можешь ввязаться, а я лежи всю ночь, не смыкая глаз, и думай, думай…
— А ты не думай, мать, — посоветовал Сергей. — Спи. С улицы влетел в комнату Генка. Раскрасневшийся, с разноцветным чубом. Такого удивительного чуба, как у братишки, Сергей ни у кого не встречал. На правой стороне головы волосы росли у Генки гуще и гораздо быстрее. По краям темные, а к центру все светлее, превращаясь в белую кисточку.
Увидев брата, Генка обрадовался, но чувства свои бурно выражать не стал, хотя темно-синие глаза его так и засияли.
— Как же я тебя прозевал?! — воскликнул он. — С утра на дороге караулил… Мотоцикл почистил…
— Заводил? — напустив на себя суровость, спросил Сергей.
— По тропинке вдоль огородов разок прокатился… На улицу не выезжал. Честное слово! Спроси у Валерки.
Валерки не было дома, поэтому спрашивать было не у кого. И потом, младший все равно Генку не выдаст. Наверное, и его прокатил… Надо замыкать на замок. Выскочит когда-нибудь, чертенок, на улицу и врежется в машину. На свою голову научил его ездить на «ИЖе».
— Завтра, будет время, на озеро прокатимся, — сказал Сергей.
— Ура! — гаркнул Генка, Ему хотелось обхватить брата за шею, прижаться к его щеке. В семье Волковых телячьих нежностей не признавали. Целовались только, когда кто-нибудь приезжал домой после длительной разлуки. Хорошо это или плохо, но все Волковы в проявлении своих чувств были весьма сдержанны. Так было принято у родителей, так поступали и дети. Даже всеобщий любимец, кудрявый семилетний Валерка, никогда ни к кому не лез целоваться.